По инициативе председателя комитета СПП его члены собирались до конца 1939 года дважды. Первое заседание проходило во второй декаде ноября в гостинице «Виленская», где в то время проживал инженер Владимир Вержбицкий. На этом собрании было решено реорганизовать комитет в штаб организации с определением в нем ряда отделов по примеру воинских частей. Тогда же был набросан план деятельности формирования, много внимания уделялось вовлечению в него новых членов; было, в частности, решено, что каждый член комитета должен завербовать в ряды организации не менее трех человек. Второе собрание состоялось в середине декабря в гостинице «Польская», в номере родственника Вержбицкого — Антона Минейко, местного помещика. На этом собрании председатель комитета Михаил Борковский не присутствовал по семейным обстоятельствам: перевозил свою престарелую мать из Владимира-Волынска в Луцк; проводил собрание Владимир Вержбицкий. Среди основных вопросов, обсуждавшихся в тот день, были вопросы о недостаточном росте организации и о трудностях, связанных с изысканием оружия для членов повстанческих отрядов организации.
В январе 1940 года на квартире Михаила Борковского состоялось первое заседание штаба СПП, на котором были назначены и руководители его отделов. Во главе организационно-мобилизационного отдела был поставлен Вацлав Сопотько (на заседании отсутствовавший); руководство отделом пропаганды, агитации и вербовки взял на себя Владимир Вержбицкий; военный отдел был доверен Эдуарду Розенбауму, имевшему, по мнению всех членов комитета, «наиболее значительный военно-командный опыт»: отдел вооружения и снабжения повстанческих отрядов был поручен для руководства Александру Рипперу, также отсутствовавшему на этом заседании. Впоследствии последний пытался узнать у Борковского и Вержбицкого, кто какие отделы возглавляет и что дано ему для работы в организации, но ответа четкого не услышал, и лишь в отношении себя Риппер узнал — «своим участком вы будете довольны, так как будете иметь в своем ведении отдел снабжения».
Судя по всему, становление организации происходило достаточно сложно, ибо, кроме ежемесячных встреч членов комитета, чаще всего не в полном составе, другой работы не проводилось. Не случайно в начале февраля председатель комитета Михаил Борковский, встретив случайно на улице Риппера, пригласил его как члена штаба к себе домой для того, чтобы решить вопрос «что делать?». Председатель был обеспокоен тем, что руководители отделов «работу совершенно не двигают, и она стоит на мертвой точке, а некоторые из них вообще бежали из города в неизвестном направлении». Среди них он, в частности, назвал Казимира Сопотько, руководившего оперативным отделом и боевой подготовкой организации и сразу же после назначения на этот пост бежавшего за границу.
Вся инициатива членов комитета сводилась преимущественно к разговорам с людьми, вызывавшими, по их мнению, хоть какое-либо к себе доверие. Как правило, это были бывшие военнослужащие, чиновники, торговцы, осадники, являвшиеся в свое время членами проправительственных политических партий и общественных объединений. Но и работа с ними нужного эффекта не давала. Атмосфера жесткого контроля за «классовым противником», реальные репрессии новых властей против значительной части местного польского населения вынуждали их соблюдать осторожность, чаще всего сводимую к позиции — ни «да», ни «нет». Из показаний Эдуарда Розенбаума следует, что на предмет вербовки в СПП он имел конфиденциальные беседы с 11 вызывающими доверие лицами, но из их числа лишь один согласился войти в члены организации, двое ответили, что «новой патриотической организации они симпатизируют, и если будет восстание, то они в нем примут участие». Остальные же приняли эту информацию лишь к сведению, не дав конкретного ответа о готовности вступить в ряды СПП.
Единственная операция, которую разрабатывали члены штаба, включая Риппера и Розенбаума, — это проведение нелегального заседания штаба СПП 18 мая 1940 года, вернее, обеспечение его охраны посредством расстановки секретных постов из числа членов организации. С особым упоением работал над планом этой операции Розенбаум, имевший значительый опыт в раскрытии подобного рода тайных собраний. По его рекомендации сотрудники Лидского горотдела НКВД не стали мешать его проведению. Более того, они дали возможность членам штаба в ходе подготовки этого мероприятия собрать воедино всю информацию о собственной деятельности, составить списки членов организации, и только на следующий день, 19 мая, по месту их жительства были произведены аресты и обыски. Первыми были арестованы члены комитета СПП Михаил Борковский и Александр Риппер. Кроме вышеупомянутых деятелей, в следственных материалах по делу СПП в качестве его членов упоминались следующие лица: Ричард Станкевич, некий поручик Стасевич, Александр Яниковский, Мечислав Михневский, Фердинанд Оркуш, Ян-Марьян Залесский, Станислав Васьковский, Виктор Пилецкий, Александр Шагунь, Эдвард Войтушкевич, Михаил Тицинский, Евгений Баранский-Лович, Казимир Минтлевич и др. В числе сочувствующих организации значились — Рычард Северский, Станислав Пентек, Петр Томашевич, Иосиф Рашкевич, Павел Махнач и др. В целом так или иначе, к деятельности СПП в Лиде имело отношение около 40 человек. В январе 1941 года Михаила Борковского и Александра Риппера как активных участников СПП Военный комитет Верховного Суда СССР приговорил к высшей мере наказания.
