Теория ограниченных прибрежных плаваний финикийцев до изобретения компаса плохо согласуется с колониальной империей, возникшей на Средиземном море в эпоху расцвета Финикии, около 850 г. до н. э. От Сидона и Тира на побережье Сирии их вооруженные торговцы двинулись на запад. Гомер знал, что прежде, до его времени, греческие воды бороздили финикийцы. Позже они основали на островах Эгейского моря и на Коринфском перешейке значительное количество торговых факторий. Там, помимо прочего, они собирали моллюсков, из которых делали пурпурную краску для своего процветающего текстильного производства. Они не осели в Адриатике, но свободно плавали по ней из конца в конец. Позже финикийцы заняли южное побережье Сицилии и западное побережье «носка» италийского сапога. Со временем они захватили Мелиту (Мальту), Гаулос (Гозо), Коссиру (Пантеллерию), Лампас (Линосу), Лопедузу (Лампедузу), лежащие между Сицилией и африканским побережьем. Сардиния и Корсика тоже были частично колонизированы, но больше всего по сердцу им пришлось то, что они обнаружили на западе. От залива Сидра до Танжера все побережье Африки принадлежало финикийцам, как и Балеарские острова. Карфаген и Утика, расположенные в Тунисской бухте, доминировали над Западным Средиземноморьем и были там центром коммерческой деятельности. Богатства Испании поступали в Таршиш (Тартес, Фарсис) на юго-западе. Там финикийцы контролировали богатые шахты по добыче серебра и других металлов, не говоря уже о прибыльной рыбной монополии. За Геркулесовыми столпами возле устья Гвадалквивира они построили портовый город, который назвали Гадейра, или Гадес (Кадис). Из этого океанского порта они ходили на юг вдоль африканского побережья, основали Ликсус (Эль-Араиш) и добирались до самой реки Субур (Себу). Они же открыли в 60 милях от африканского побережья Канарские острова.
Карфаген, согласно Страбону, был основан царицей Дидоной, которая привела с собой людей из Тира. Решение оказалось настолько удачным, что, если верить Страбону, даже в его время значительная часть континентальной Европы и прилегающие острова были заселены финикийцами. Более того, они захватили «всю ту часть Ливии, где человек может жить не кочуя», – иными словами, все, кроме пустыни. Они не только превратили Карфаген в город-соперник Рима, но и выдержали три войны с римлянами. В конце концов финикийцы исчезли с лица земли, но еще на момент битвы со Сципионом Эмилианом у них было «три сотни городов в Ливии и семьсот тысяч человек в их городе [Карфагене]». После второй войны с римлянами, сообщает Страбон, морская мощь Финикии была ограничена по договору 12 кораблями. «Но в Бирсе, карфагенском акрополе, где укрылись военные, имелись запасы выдержанной древесины и пряталось множество умелых кораблестроителей». Пока римляне патрулировали внешнюю гавань, финикийцы взялись за работу и за два месяца построили 120 палубных кораблей, прорыли канал к морю и вышли в море для сражения. «Но, – пишет Страбон, – хотя Карфаген был столь силен, он все же был захвачен и разрушен до основания».
До сих пор действия финикийского флота не казались нам робкими попытками приспособиться к незнакомой среде. Из Тира и Сидона в Сирии они поддерживали регулярную связь со своими колониями в западном конце Средиземного моря, то есть на расстоянии в 2200 миль. Можно, конечно, красться вдоль берега или идти от одного острова к другому в пределах видимости, но все же нужно еще объяснить длинные переходы от суши к островам. От Мисрата до Бенгази по прямой через залив Сидра 250 миль. От Мальты до Александрии 820 миль, а до Порт-Саида – 940. Страбон объяснил некоторые из этих загадок, когда заметил, что финикийцы были «философами в науках астрономии и арифметики, поскольку начали изучать их с практических вычислений и ночных плаваний… и если верить Посидонию, то древняя догма об атомах принадлежит сидонийцу Мохусу, родившемуся еще до времен Трои». В другом месте он пишет, что Малую Медведицу не отмечали как отдельное созвездие до тех пор, пока греки не узнали о ней у финикийцев, а те пользовались ею при навигации.
