История древней Японии - страница 24

Если говорить о самых общих отличиях керамики яёй от керамики дзё:мон, то они сводятся к следующим. Керамика яёй приобретает бо́льшую унифицированность. Ее топология проще, нежели керамики дзё:мон; проще и орнаментальное украшение сосудов (покрытых «веревочным орнаментом», отпечатками раковин, «царапинами»). Многие типы керамики вообще не имеют орнаментального украшения. Цвет керамики яёй имеет обычно красноватый оттенок, обжиг осуществлялся несколько более равномерно. Большинство типов сосудов имеют ясно выраженный утилитарный характер, а буйная орнаментальность культовых сосудов имеет тенденцию к упрощению.

В отличие от культуры дзё:мон, распространенной практически на всей территории Японского архипелага, ареал яёй не затрагивает Окинаву, юг Кюсю, север Хонсю и Хоккайдо, где основу жизнедеятельности продолжают составлять собирательство, охота и рыболовство, что предопределило в исторической перспективе значительное отставание этих регионов от «основной» территории Японии. Земледельческий уклад начинает формироваться на Рюкю лишь в XII в. Айны, обитавшие на севере Хонсю и вытесненные затем на Хоккайдо, продолжают традиции каменного века практически до начала XX столетия.

На Рюкю государственность возникает только в XVI в. В XVII в. это государство было провозглашено данником княжества Сацума, расположенного на юге Кюсю, однако сёгунат Токугава не заявлял о своей юрисдикции над территорией Рюкю (местный правитель получил инвеституру в Китае). Этот архипелаг был провозглашен префектурой Окинава лишь в 1879 г. Что касается Хоккайдо, населенного айнами, то там самостоятельная государственность не формируется вообще. Остров был провозглашен территорией Японии в XVIII в., однако его широкое освоение японцами относится только ко второй половине XIX в. Таким образом, лишь к этому времени, т. е. по прошествии более двух тысячелетий, территория японского государства стала вновь совпадать с ареалом распространении культуры дзё:мон.

По своим колоссальным социальным и культурным последствиям период яёй может быть приравнен к тому, что знаменитый археолог и культуролог Гордон Чайлд назвал «неолитической революцией», когда происходит переход к земледелию, т. е. производящему типу хозяйствования. Своеобразием исторического пути Японии следует признать то, что во время этой «революции» под непосредственным воздействием континентальной культуры было начато (хотя и весьма ограниченное) использование металла — железного оружия и орудий труда (мечи, кинжалы, копья, ножи, топоры, рыболовные крючки) и бронзовых ритуальных предметов. Благодаря этим инновациям развитие японскою общества стало осуществляться ускоренными темпами.

Становление культуры яёй непосредственно связано с мощным потоком переселенцев с юга Корейского полуострова, которые обосновывались прежде всего на севере Кюсю. Причины их миграции остаются до конца не выясненными. В настоящее время наибольшим авторитетом пользуется точка зрения, связывающая переселение с двумя факторами: природным и социальным. Наступившее на материке временное похолодание климата привело в движение население северных регионов Азии, начавших мигрировать на юг. А это, в свою очередь, вызвало политическую нестабильность в Китае и на Корейском полуострове. Крах Циньской империи в 207 г. до н. э. и возникновение империи Хань сопровождались значительными миграциями на Корейский полуостров. Начиная с этого времени и до начала IV в. н. э. Корейский полуостров сотрясали войны, вызывавшие постоянный отток населения. Среди этих переселенцев были и представители племен тунгусского происхождения, принадлежащих к алтайской языковой семье (язык этих переселенцев являлся ближайшим родственником корейского), которые проникли на территорию Японского архипелага. Именно в это время начинает формироваться протояпонский язык, возникший на основе наложения протокорейского языка на местный языковой субстрат (скорее всего, австронезийского происхождения).

Исходя из анализа различных демографических и антропологических данных, известный исследователь ранней Японии Ханихара Кадзуро пришел к шокировавшему многих выводу, что число переселенцев за период с начала яёй и до VIII в. составило около 1 200 000 человек (вычисленная Савада Гоити еще в 1920-х гг. и не подвергающаяся ревизии общая численность населения на конец VIII в. — около 6 млн. человек). Хота конкретная цифра переселенцев с материка и вызывает сильные сомнения среди многих специалистов по истории и исторической демографии, гораздо большее число ученых все-таки сходится во мнении, что количество переселенцев в любом случае должно было быть достаточным для кардинальных изменений во всей системе жизнеобеспечения общества, в языке, культуре в целом.