В государствах господствует та же подвижность: они создаются и уничтожаются, соединяются и разъединяются. Нет ни границ, ни правительств, ни народов. Повсеместное смешение положений, принципов, фактов, рас, языков – такова варварская Европа.
В каких же пределах заключена эта странная эпоха? Начало ее отмечено весьма ясно – оно совпадает с падением Римской империи. Но где она оканчивается? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять, откуда проистекал такой общественный строй, в чем состояли причины варварства. Мне кажется, что главных причин было две: одна материальная, внешняя, заключающаяся в ходе событий; другая – нравственная, внутренняя, зависевшая от природы самого человека.
Материальная причина – это продолжение переселения народов. Не следует думать, что нашествие варваров прекратилось в V веке. Римская империя пала, и на ее развалинах основались варварские государства, но этим еще не окончилось движение варварских народов. Оно продолжалось еще долго после падения империи; доказательства очевидны.
Уже первая династия франкских королей вынуждена вести постоянную войну по ту сторону Рейна: Клотарь, Дагобер беспрестанно предпринимают походы в Германию, борются с тюрингами, датчанами, саксами, занимавшими правый берег Рейна. Почему? Потому что все эти народы стремятся перейти через реку и захватить свою долю из остатков империи. Откуда происходят в то же время обширные вторжения в Италию франков, поселившихся в Галлии, особенно восточных франков? Они бросаются в Швейцарию, переходят Альпы, являются в Италии. Почему? Потому что с северо-востока их теснят иные народы. Походы их не простые набеги с целью грабежа – они вынуждены необходимостью; народ, тревожимый в своих владениях, идет искать счастия в другие страны. На арене исторического мира является новая германская нация и образует в Италии Лангобардское королевство. В Галлии переменяется франкская династия: Меровингам наследуют Карловинги; теперь признано, что эта перемена династии в сущности была не чем иным, как новым вторжением франков в Италию, движением народов, вследствие которого восточные франки вытеснили западных. Перемена совершилась; господствует вторая раса; Карл Великий действует против саксов точно так же, как Меровинги действовали против тюрингов: он в беспрерывной войне с этими зарейнскими народами. Кто теснит их к нему навстречу? Оботриты, вилькцы, сарабы, богемцы, все славянское племя, тяготеющее над германским и заставляющее его, в промежуток времени между VI и IX столетиями, отодвинуться далее на запад. Повсюду на северо-востоке движение народов продолжается и имеет решающее влияние на ход событий.
На юге обнаруживается движение такого же рода: появляются арабы. В то время, когда по течению Рейна и Дуная друг друга теснят германские и славянские народы, на берегах Средиземного моря начинаются набеги и завоевания арабов. Нашествие арабов носит совершенно своеобразный характер. Оно соединяет в себе дух завоевания и дух прозелитизма. Нашествие предпринимается с двоякою целью: покорить территорию и распространить веру. Между этим движением и движением германцев весьма важное различие. В христианском мире духовная сила отделена от материальной. Потребностью религиозной пропаганды и жаждою завоеваний одушевлены там не одни и те же люди. Германцы, приняв крещение, сохранили свои нравы, чувства, наклонности; земные страсти и интересы продолжали господствовать в них; они сделались христианами, но не миссионерами. Арабы, напротив того, были в одно и то же время и завоевателями, и миссионерами; в одних и тех же руках соединялась у них сила меча и сила проповеди. Это обстоятельство впоследствии придало гибельное направление мусульманской цивилизации: тирания, нераздельная, по-видимому, с этою цивилизациею, произошла именно от единства властей духовной и светской, от слияния нравственного авторитета и материальной силы. В том же, я думаю, заключается и главная причина застоя, в который повсюду впала мусульманская цивилизация. Но все эти результаты обнаружились не вдруг. Сначала вторжение арабов отличалось изумительною силою. Руководимые духовными страстями и идеями, оно началось с блеском и величием, чуждыми нашествию германцев, развилось с большою энергиею и энтузиазмом и произвело на умы несравненно более сильное впечатление.
