Параллельно с немецкими дипломатами Парвус с одобрения германского генштаба решил действовать по своим каналам. Он направил в Цюрих своего (а также и немецкой разведки) человека Георга Скларца, который должен был организовать поездку, но только двоих – Ленина и Зиновьева. 24 марта (по старому стилю) Зиновьев по указанию Ленина посылает Ганецкому телеграмму: «Письмо отправлено. Дядя (Ленин. – Авт.) хочет знать более подробно. Официальный проезд только нескольких лиц – неприемлемо». Однако Скларц выехал в Швейцарию до получения Ганецким телеграммы Зиновьева, к тому же он еще больше осложнил дело тем, что в ходе переговоров предложил покрыть все расходы по поездке двух большевистских лидеров. После этого Ленин отказался от дальнейших переговоров. 28 марта Ганецкий получил от него новую телеграмму: «Берлинское разрешение для меня неприемлемо. Или швейцарское правительство получит вагон до Копенгагена, или русское договорится об обмене всех эмигрантов на интернированных немцев». Через два дня, говоря о возможных контактах с Парвусом, Ленин пишет Ганецкому: «Пользоваться услугами людей, имеющих касательство к издателю «Колокола» (имеется в виду Парвус. – Авт.), я, конечно, не могу».
Собственно, тот факт, что Ленин отказался от сотрудничества с Парвусом, не вызывает ни у кого сомнения. Однако трактуется он по-разному. Для сторонников Ленина (как тогда, в 1917-м, так и сейчас) это является еще одним неоспоримым фактом «кристальной честности» Ильича. Но есть и другое мнение – Ленин старался использовать любую возможность, чтобы подчеркнуть отсутствие каких-либо контактов с Парвусом и свое неприятие его. Но при этом он активно общался с людьми (с тем же Ганецким), входившими в ближайшее окружение Александра Лазаревича. Все это наводит некоторых историков на мысль, что упомянутые письма и телеграммы Ленина были не более чем игрой, рассчитанной на соответствующую обработку социал-демократического общественного мнения. Не исключается также, что Парвус был в курсе этой игры и даже сам ее и режиссировал.
В определенном смысле похожая ситуация сложилась и после ноября 1917 года. Мы уже упоминали о том, что Ганецкий, Козловский и другие люди из окружения Парвуса не просто получили важные посты при новой власти – они находились под личной защитой Ленина. Однако самому Парвусу Ленин приехать в Россию не позволил, хотя тот и настоятельно просил об этом. Александр Лазаревич какое-то время пытался участвовать в процессах, проходивших в теперь уже Советской России, но без особого успеха. «После Октября Парвус сделал было попытку сблизиться с нами, – писал в своих воспоминаниях Лев Троцкий, – он даже стал издавать для этой цели где-то в Скандинавии газетку на русском языке, кажется, под заглавием «Извне»… Помню, как весело мы смеялись по поводу неуклюжей попытки «бывшего» человека взять русскую революцию под свою высокую руку. «Надо поручить «Правде» его отхлестать…» – такими примерно словами откликнулся Ленин на парвусовскую попытку». В итоге Парвус хоть и продолжал издавать несколько изданий социал-демократического толка, но, по выражению Карла Радека, «политически он совершенно опустился». Умер Александр Парвус в том же 1924 году, что и Ленин.
* * *
Но вернемся к событиям марта-апреля 1917 года. На следующий день после окончательного отказа от услуг Парвуса Ленин связался со швейцарским социал-демократом Робертом Гриммом, выступавшим в качестве посредника в переговорах между русскими эмигрантами и немецким МИДом, и сообщил о «безоговорочном принятии» предложения фон Ромберга о проезде через территорию Германии. Вскоре роль посредника перешла к другому швейцарскому социал-демократу, личному другу Ленина Фридриху (Фрицу) Платтену.
Из Швейцарии Ленин сотоварищи сначала должны были попасть в Стокгольм. Германский генштаб в случае отказа Швеции готов был пропустить большевиков прямо через фронт, однако шведский МИД дал свое согласие. 4 апреля Платтеном и немецкими дипломатами были согласованы условия проезда.
«Условия проезда русских эмигрантов через Германию
