Повелением короны Курбу дали амнистию и подданство, выделили хорошо охраняемую мастерскую, всеми способами закрыв ее от посторонних, и лично король взял клятву о неразглашении, подкрепив ее ментальным блоком — теперь мастер умер бы, едва пожелав разболтать хоть что-то из доверенного. Благо, он был молчалив и достаточно нелюдим, чтобы это жесткое условие ничуть не мешало ему жить спокойно.
А самое любопытное, что среди задумок мастера было нечто весьма близкое планам Ларка. Не шар, способный поднять в воздух людей, а крылья для одного человека. Мастер колотился над ними уже года три или четыре, пробовал разные материалы и форму, но пока все испытания заканчивались крахом. Возможно, имело смысл давно уже подогнать ему в пару ученого человека для расчетов, но до разговоров с Джегейль граф считал идею полетов блажью и попросту закрывал на нее глаза. В конце концов, мастер делал достаточно по-настоящему полезных вещиц, чтобы позволить ему заведомо неперспективное увлечение.
Простая карета с плотно задернутыми шторками не вызывала любопытства. Путь от дворца к вотчине Курба, если не верхом на горячем скакуне, а в этом вот медлительном экипаже, занимал не меньше двух часов, и все это время граф рассказывал Ларку о мастере: тот должен был знать, с кем имеет дело. Среди вещиц, которые Курб делал для агентов Тайной Канцелярии, были весьма полезные: кубки, шкатулки и зеркальца с хитрыми тайниками, пистолеты с секретом, бесполезные в чужих руках, потайные фонари, узкие лезвия, спрятанные в самых неподходящих, казалось бы, предметах… Боевому офицеру такие ухищрения без надобности, но будущему королю знать не вредно.
Хотя Ларка — вполне ожидаемо! — заинтересовало совсем другое. Проект безлошадного экипажа, приводимого в движение самими седоками, и такой же безвесельной лодки. Система движущихся зеркал для мгновенной передачи сигналов — вполне рабочая на самом деле идея, только финансов и материалов требует слишком много. Те самые крылья.
— Право же, граф, вы могли и раньше свести меня с настолько интересным человеком.
Фор Циррент не стал напоминать, что еще с полгода назад принц куда больше интересовался веселыми красотками. Лишь сказал:
— Всему свое время и свой черед, ваше высочество. Раньше это знакомство лишь потешило бы ваше любопытство, но теперь из него может вырасти нечто весьма полезное.
— И почему вы всегда оказываетесь правы? — проворчал Ларк. Этот вопрос ответа явно не требовал, и граф лишь усмехнулся.
После серии неудачных опытов к отряду «заговорщиков от науки» присоединился маг — все тот же Тил Бретишен, уже знакомый Ларку по работе над амулетами невидимости. Тогда, правда, Ларк и помыслить не мог, что из короткого и весьма эпизодического знакомства вырастет что-то полезное. Тем не менее с появлением в их команде мага дело не просто сдвинулось, а понеслось вскачь.
От него всего и требовалось наложить на пробный шар огнеупорные чары, чтобы увеличить мощность горелки, но Тил оказался натурой увлекающейся. Расчертил на пустыре за мастерской большой ритуальный круг и дал себе волю. Огнеупорные, укрепление, облегчение веса, чары отвлечения внимания, привязка вещи к хозяину…
— Жаль, невидимость еще не отработана, — вздыхал он, алчно разглядывая покрытые пиктограммами дуги новенького каркаса и критически — обгорелые останки дюжины пробных шаров, не усиленных магией. — А вот если привязать еще «бродячий глаз», хм, надо бы проверить, магической емкости может не хватить, тогда понадобится накопитель.
— Я думал, ты менталист, — не выдержал Ларк, вволю наслушавшись подобного бормотания и насмотревшись на результаты, весьма, надо сказать, впечатляющие.
Тил отчего-то смутился.
— Я тоже думал. Опять же, магистры у нас все из менталистов, зря, что ли, к Страунгеру в ученики пробивался. Дурак был. А потом, ну, так вышло, натерпелся страху, да еще его величество лично мне сказал, что не мое это. Точно сказал, ну, вы-то должны понимать, ваше высочество.
Ларк кивнул: о ментальных возможностях законного короля он знал, да и историю Тила слышал от графа фор Циррента во всех подробностях.
