Человеком тот был надежным, а если еще взять клятву о неразглашении… Ларк свернул заветный листок и отправился в университет.
Кабинет мэтра Грожкобца был все так же тесен и захламлен бумагами, а его хозяин — все так же небрежно-лохмат, одет все в тот же потертый камзол и по-прежнему смотрел на Ларка с добродушной насмешкой.
— О, ваше высочество, что за беда привела вас в эти стены?
— Здравствуйте, мэтр, отчего сразу беда?
— Я не могу, разумеется, сказать, что вас вовсе не отличает тяга к знаниям, однако ваши предпочтения лежат в несколько иной области. Вот если бы вы навестили моего почтенного коллегу профессора Дюкрабьена, тогда другой разговор.
— К мэтру Дюкрабьену я зайду обязательно, картограф мне тоже понадобится, — живо отозвался Ларк. — Но, видите ли, дорогой мэтр, я к вам с идеей настолько новой, что, признаться, даже не знаю, как подступиться к объяснениям. Мне нужна ваша помощь в совершенно необычайных расчетах, причем исходные данные придется, я полагаю, добывать опытным путем.
«Новая идея» и «совершенно необычайные расчеты» — это были как раз те слова, от которых легкая насмешка в глазах мэтра Грожкобца сменялась фанатичным огнем. Ларк прекрасно знал, на какую наживку подловить достойного профессора. Оставалась подсечка, последний, завершающий штрих:
— Вот только, профессор, вы уж простите, я вынужден буду взять с вас клятву о неразглашении. И с вас, и с профессора Дюкрабьена, когда он присоединится к нашему исследованию. Я понимаю всю важность научного общения, но здесь открываются невероятные перспективы, мы не имеем права допустить хоть малейшую огласку.
Мэтр указал принцу на вытертое кресло, в которое он сажал лишь избранных посетителей, закрыл окно и запер дверь.
— Я готов, ваше высочество. Надеюсь, задача окажется интересной.
— Это я вам гарантирую, дорогой мэтр.
Между тем в Тайной Канцелярии затишьем и не пахло. Графу фор Цирренту оставалось лишь радоваться, что его высочество в кои-то веки использовал выпавшую передышку не на обычные свои эскапады, а на интересные и, возможно, полезные задачи. Плотно следить за принцем и устранять с его пути убийц было сейчас решительно некому, а беседы с почтенным университетским профессором если и обещали проблемы, то разве что в отдаленной перспективе.
Поэтому граф всего лишь запустил проверку по линии Тайной Канцелярии обоих профессоров, которых Ларк намеревался втянуть в свое новое увлечение, и обеспечил им ненавязчивую охрану. Дальше оставалось наслаждаться представлением. Сказать по чести, ему и самому было любопытно.
На три дня Ларк едва ли не поселился в кабинете мэтра Грожкобца. Что уж они там обсуждали, бог весть, но, когда профессор выходил читать лекции, глаза у него нехорошо горели, а мысли явно витали весьма далеко от аудитории. Впрочем, подобное случалось с профессором регулярно, так что никто ничего не заподозрил.
На четвертый день Ларку доставили первые заказы, и граф счел нужным вмешаться.
— Ваше высочество, позвольте поинтересоваться, где вы намерены проводить испытания? Разумеется, я знаю, чем вы так увлечены, — добавил он со вздохом, очень уж явное изумление возникло во взгляде Ларка. Право же, пора избавляться от остатков наивности! — Многообещающая идея, но вам следует тщательней подходить к обеспечению секретности. Могу предложить мастерскую при Тайной Канцелярии, у нас там сидит замечательный слегка безумный механик, он прекрасно впишется в вашу компанию заговорщиков от науки. И, что куда важнее, гарантированно сохранит тайну.
— И станет обо всем докладывать вам?
— А вы против?
Ларк усмехнулся:
— А вы знаете, граф, не против. Я еще и вас приглашу подняться над землей!
— Заранее принимаю столь любезное приглашение. Итак, познакомить вас с мастером Курбом? Пойдемте, я велю заложить карету. Мастерская за городом, ехать туда лучше тайно. Зато ваших опытов никто не увидит.
Мастер Курб — настоящая его фамилия была много длиннее и трудно запоминалась — попал в Тайную Канцелярию лет десять назад с захваченного пиратского брига, да так и прижился. Родом он был из заокеанских колоний, а корнями — откуда-то из тех земель, на которые Джегейль смотрела, листая атлас, с особенною грустью в глазах. К пиратам его занесло с голодухи, корабельным плотником, о его увлечении «всякими рукодельными штуковинами» те не знали, а кто знал, считал блажью. А вот король, когда граф фор Циррент рассказал ему о некоторых идеях занятного пленника, усмотрел в них потенциал.
