Аля такие старания всячески поддерживала. С удовольствием приглашала членов съемочной группы к себе, устраивала полуночные посиделки, кормила, поила, а иногородних и спать укладывала — и тягот от присутствия в доме посторонних не испытывала. Это напоминало ей студенчество. Полная свобода: молодецкая удаль и никаких обязательств. На сковородке — картошка, в рюмках — портвейн, на коленях — гитара, и разве помнишь в такие моменты, что где-то на другом конце земли у тебя имеется муж, а в деревне под Ленинградом — дочь?
Но семья, хоть и почти номинальная, все же существовала, и Аля заметила, что статус замужней дамы почти избавил ее от неминуемой женской зависти. Актрисы перестали видеть в ней конкурентку в попытках добиться расположения режиссера или партнеров — известных актеров. За спиной, разумеется, злословили, не без этого. Мол, везет Панкратовой: и тесть, что надо, и муж имеется, и ребенок присутствует, и выглядит на все сто, и на жизнь не жалуется. А с другой стороны, понимали: хорошо, что замужем и с ребенком. Человек устроенный — человек безопасный. Аля эту уверенность в своей чистоте и непорочности замыслов всячески поддерживала: на семейное положение не жаловалась, разговоров в духе «мой-то дурень…» никогда не поддерживала, а напротив, любила к месту и не к месту вставить фразу: «Вот вернется муж из Америки…» и блаженно улыбалась. А слушателям оставалось только догадываться о том, какие же радости ждут актрису после долгожданного возвращения ее драгоценного художника.
Художник вернулся — чужой, растерянный и возбужденный. Не переставая твердил о свободной жизни и прекрасной стране. Говорил о галереях, предложениях и о ценах на его картины. «Там у меня может быть дом, нет, даже два (в Нью-Йорке и Калифорнии) и студия (не две комнатушки, как здесь, а большие залы с высокими потолками), и ушедшая далеко вперед медицина, и весь мир в кармане».
Аля слушала молча, не перебивала и не спорила. Муж был во всем прав и молчал только об одном — потому, что вовсе об этом не думал. А вот Аля думала много и всегда приходила к одному и тому же: ее там никто не ждет. Она не Барышников и не Бродский. Да, прекрасная актриса, да, достойная и каннской лестницы, и даже «Оскара», но потеснятся ли Элизабет Тейлор и Джейн Фонда в угоду амбициям советской актрисы, неизвестной в их далеком Голливуде? К тому же из всех теплых и некогда сильных чувств к художнику остались только благодарность за именитого свекра и штамп в паспорте. Теперь же этот штамп грозил снова обернуться проблемой, и проблемой не менее серьезной, чем первый брак. Аля смотрела в горевшие лихорадочным огнем глаза мужа, слушала пламенные речи и понимала: перед ней типичный невозвращенец. Было чего испугаться.
Она не стала закатывать истерик и гневно интересоваться своим будущим и будущим своего ребенка. Зачем? До какой степени одержимого идеей мужчину может волновать судьба почти чужой женщины и совсем чужого ребенка? Спросила только:
— Как же твой папа? О нем подумай.
— А что папа? — В голосе — вызов и возмущение. — Папа уже не мальчик. А на безбедную старость он заработал, уж поверь мне.
— При чем тут богатая старость или бедная? Его же исключат из Союза. Это же позор несмываемый. Он не переживет.
— Подумаешь, исключат! Да он плевать хотел на этот Союз. Слышала бы ты, как он отзывается за глаза обо всех его членах.
— Да как бы ни отзывался! Его же выставлять перестанут, приглашать никуда не будут, всех почетных званий лишат, просто в порошок сотрут, если ты уедешь.
— Если я не уеду, то сам превращусь в пепел. Истлею, понимаешь? Останется от меня только дым сигарет и запах дешевого пойла. Дешевого потому, что в условиях несвободы невозможно творить, нельзя создавать ничего прекрасного. Душа будет плакать. А если душа художника плачет, то он начинает ее успокаивать — и тебе ли не знать, каким способом.
Аля хотела было ответить, что множество шедевров было создано как раз не благодаря обстоятельствам, а именно вопреки, хотела спросить, например, про Шостаковича, но не стала. Человек одержимый — человек невменяемый. Увещеваний не слышит, аргументы не воспринимает. Зачем бросаться словами? Аля поняла: он принял решение, решение обдуманное, осознанное и очень честное. Он не сделал подлости (не остался, не предупредив, дал шанс подготовить пути к отступлению) и теперь, разумеется, рассчитывал на ответную любезность с ее стороны.
