Паола встрепенулась.
– Что со мной станет?
– Тебе придется жить в другом мире, совсем не похожем на тот, который окружает тебя сейчас.
– Иногда мне чудится, что я останусь здесь навсегда, – вздохнула Паола и призналась: – И… я думаю, что так будет лучше.
Химена покачала головой.
– Никто из нас не останется здесь навсегда. Это временное убежище.
– Почему ты задержалась в этом доме на десять лет? – спросила девушка.
– Из-за своего сына.
Она ответила без колебаний, уверенно и твердо, и Паола задумчиво обронила:
– Мне кажется, Ниол несчастлив.
– Просто его время еще не пришло.
– Откуда ты все знаешь, Химена?! – воскликнула Паола. – Порой ты представляешься мне волшебницей, способной предсказать даже путь звезд!
Индианка оставалась невозмутимой.
– Иногда мы кажемся себе лодками, пустившимися в путь в бескрайнем океане, однако каждый из нас приходит в этот мир со своей судьбой, изменить которую невозможно. И еще мы рано или поздно познаем истину.
– Разве она существует?
– Конечно. Старые истины никогда не расходятся с жизнью.
В кухню вошел Ниол. Он не заметил Паолу, сидевшую на скамеечке в темном углу, и воскликнул, обращаясь к Хелки:
– Зачем ты говорила, что у нас нет будущего?!
Он хотел рассказать матери о сегодняшнем дне. Небо сияло голубизной, воздух был на диво чист и свеж. Тропа, по которой он ехал верхом на белой лошади, взбежала на пригорок, откуда открылся чудесный вид на округу, изумрудную долину и золотые холмы. Ниол испытывал небывалый прилив внутренних сил и чувствовал себя способным на любые, самые великие и смелые свершения.
Его радость омрачали некоторые сомнения: если Паола поселится здесь, будет ли она владеть Мечтой? Видя счастье любимой женщины, сможет ли он испытать хотя бы тень удовлетворения? Будет ли судьба хотя бы отчасти справедлива к нему?
– Затем, что иногда, чтобы двигаться вперед, надо немного вернуться назад, а чтобы завоевать свое счастье, полезно пережить некоторое разочарование, – ответила индианка.
Ниол оглянулся и увидел в углу кухни Паолу, растерянную, испуганную, с рассыпавшейся прической. В одно-единственное мгновение юноша получил ответ на свои вопросы. Мечта не будет принадлежать этой девушке, ею владеет Энрике Вальдес, так же как отныне он владеет и Паолой.
На него накатила жаркая волна, в глазах заплясали красные звездочки. Кровь гулко стучала в висках, сердце отсчитывало секунды, и эти секунды тянулись, как вечность. Ниол не знал, что сказать, потому что случившееся нельзя было выразить и объяснить никакими словами.
Юноша молча повернулся и вышел из кухни.
На следующий день Ниол трудился на стройке: сделавшись столицей королевства, Мадрид разрастался с невиданной скоростью. Иногда юноша злился, оттого что был вынужден выполнять самую грязную и тяжелую работу, но сейчас физический труд приносил ему облегчение. Он сознательно выбирал самые большие камни, желая изнурить себя работой, чтобы в голове не осталось ни одной мысли, а в сердце – никаких чувств. По лицу струился разъедающий глаза пот, но это было лучше, чем слезы горечи и досады, которые жгли его душу.
Вечером, получив жалкие дневные гроши, Ниол с неохотой отправился домой. Ему было тяжело видеть Паолу. К счастью, девушка укрылась в своей комнате с твердым намерением не выходить оттуда до тех пор, пока Энрике Вальдес не предстанет перед Армандо и не попросит ее руки.
На одной из центральных улиц Ниола настиг грохот барабанов и вой труб, возвещавших о страшном и печальном шествии приговоренных к сожжению на костре. Во главе колонны шли монахи, которые несли штандарт с гербом инквизиции, кресты и зажженные свечи. Юноша с содроганием следил за жуткой толпой осужденных в желтых туниках и нелепых колпаках.
Он привык к тому, что в Испании ни церковные праздники, ни народные гуляния не обходятся без пролития крови. Ниол не верил в то, что христианский Бог жаждет жестокости, однако с некоторых пор сомневался в том, что Господь стоит на страже справедливости.
В тот миг, когда юноша корчился в невидимом пламени и оплакивал гибель своей любви, он вдруг почувствовал, как ему на плечо опустилась легкая рука.
