Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти - страница 35

Когда настоящие мундиры рано или поздно изорвались, их стали заменять приближенными копиями, чем дальше — тем более приблизительными. На место проржавелых кремневых ружей стали брать новые капсюльные середины XIX века, а то и просто охотничьи, благо законы в области оружия в Бельгии были очень либеральными. Эта традиция продолжалась и дошла до 70-х годов XX века. Конечно «маршировальщики» этого времени носили уже черт знает что, лишь отдаленно напоминающее мундиры эпохи Наполеона. Кто-то даже носил кроссовки, у кого-то лацканы пристегивались на «липучках», нечего и говорить, что о строевых приемах той

эпохи они не имели, да и не хотели иметь никакого понятия… Но их было много, они были ярко одеты, и издалека вполне походили на отряды войск и, кроме того, они много и громко стреляли за счет своих капсюльных ружей, так что создавали необходимый шумовой фон.

Рядовой Преображенского полка (Реконструкция, 2014 год)

Рядовой Павловского полка (Реконструкция, 1990)

Именно к этим людям и присоединились первые серьезные реконструкторы и за счет этих «маршировальщиков» могли придать значительный размах мероприятию. Я думаю, что в 1990 г. было примерно поровну «серьезных реконструкторов» в хороших мундирах, знавших строевые приемы, вооруженных кремневыми ружьями и примерно столько же пестрых толп «маршировальщиков». Но эффект это давало вполне зрелищный.

Сейчас времена изменились и «маршировальщиков» либо вообще не допускают до реконструкций, либо заставляют их принять более-менее божеский вид и ставят куда-нибудь в дальний резерв. Но тогда они были еще важным фактором мероприятия.

Так или иначе, поездка на Ватерлоо, главное событие реконструкции в Европе, была для нас очень важна. Собирались поехать более 100 наших «бойцов». Но времена изменились. Если в 1989 г. советское государство еще функционировало, то в 1990 г. оно все больше разваливалось, и всего за несколько дней до предполагаемого отъезда наших ребят, мы узнали, что документы не были готовы по вине недосмотра или разгильдяйства каких-то чиновников из ЦК ВЛКСМ. Решить этот вопрос обычным рабочим порядком больше не было возможности, решить его можно было только немедленно добравшись до самого верха.

И вот как раз дней за десять до предполагаемого отправления на Ватерлоо мы проводили очередное реконструкторское мероприятие, если не ошибаюсь что-то связанное с памятью героев Плевны, (может и нет, не припомню). Но так или иначе я вел по центру Москвы колонну «войск» человек 150 воинов всех «мастей». Здесь были и русские, и французы 1812 г. и конечно Белая Гвардия. Так получилось, что наш марш проходил мимо здания ЦК ВЛКСМ. И тут меня осенило — «сейчас или никогда»!

Я остановил колонну, вывел из строя всех офицеров, как наполеоновских, так и белогвардейских (последние хотя были на этом мероприятии в мундирах начала ХХв., но также собирались ехать, конечно в другом обличие, на Ватерлоо). Офицеров было около дюжины, я вкратце объяснил проблему и сказал, что мы сможем решить ее либо сейчас, либо никогда, но для этого все должны без колебаний последовать за мной и действовать по моему приказу. Без всяких лишних рассуждений, в меру дерзко, напористо, но при этом по возможности соблюдая рамки корректности.

Все согласились, и вот под командованием наполеоновского генерала дюжина русских и французских офицеров, гремя шпорами и звеня саблями, решительно вломилась в здание ЦК ВЛКСМ. Конечно, если бы такое произошло бы сейчас в учреждении подобного по рангу государственного уровня, кого-то из нас просто тут же бы перестреляли, а кого-то положили бы на пол под дулами автоматов. Но тогда была другая эпоха.

Вахтер на входе что-то пробормотал, запротестовал, но мы твердо ответили, что нам немедленно надо к Первому секретарю по делу государственной важности. Наш решительный вид, сабли, револьверы, наша униформа — все показывало, что мы явно не шутим. Вахтер, а может быть два вахтера, не осмелились ничего предпринять, и мы беспрепятственно поднялись на этаж, где был кабинет первого секретаря. Двери в приемную мы также решительно распахнули, как и входную дверь в здание ЦК и с ходу заявили, что нам нужен немедленно первый секретарь ЦК ВЛКСМ, Владимир Михайлович Зюкин. Секретарши в шоке повскакивали со своих мест, испуганно восклицая: «Владимир Михайлович занят! Он не может сейчас вас принять!»