В следующий раз я, чтобы понять настроения верующих на востоке Украины, я попросился пожить паломником в Святогорской лавре, находящейся всего лишь в часе езды от линии фронта. В номер монастырской гостиницы кроме меня остановились еще трое местных.
Мои соседи были очень доброжелательны и угостили меня чаем. Стоит ли говорить, что скоро разговор зашел о политике.
Дружно повозмущавшись «сатанинским» поступком Константинополя, предоставившего автокефалию новой украинской церкви, мои собеседники перешли к геополитике.
– Ты пойми, нет такой страны Украина, а есть русская провинция Малороссия, – под одобрительный гул собравшихся объясняет мне Алексей из Харькова.
Не обошлось без дискуссии. Тот же Алексей заявил, что «Майдан – это божья кара Малороссии за грехи», и верующим стоило смиренно наказание принимать, а не сопротивляться. С его позицией решительно не согласился человек, выглядивший как «браток».
– Когда Стрелков к нам в город пришел, понабирал к себе всякий местный сброд, алкашей, наркоманов, в общем, не нравились мне они. Но чтоб вообще не сопротивляться – это ты брось! Когда эти майданутые в Киеве бузить начали, то надо было нам туда ехать их мочить, порешить этих тварей на месте! А потом уже поздно было что-то делать, только в итоге пол-Донбасса расхерачили, – заключил он, понурив голову.
Сергей из Луганска поначалу вел себя со мной довольно настороженно, по-видимому, опасаясь, что я агент Киева, но потом и его прорвало.
– Весь мир, в том числе и Россия, пали перед дьяволом, только у нас в ЛНР и ДНР еще сохранилось истинное православие! Приведу такой пример: у нас нет электронных чипов, этого дьявольского изобретения, распространившегося по всему миру.
О том, что спасение миру придет от нас, проповедовал и святой Филипп Луганский, живший в нашем городе в прошлом веке. Этот святой старец предрек распад СССР и торжество антихриста в Малороссии. И он же предрек, что очищение мира начнется из Луганска, и царство православное вновь восторжествует!
На этой торжественной ноте в беседу врывается Рома из Авдеевки и первым делом обращается ко мне:
– Так ты из Америки уехал потому, что понял, что ей скоро каюк наступит? Нет, еще вернешься туда?! Ну, тогда передай американским православным: пусть бегут оттуда, пока не поздно. И сам беги, не тяни. Очень скоро Бог уничтожит США за грехи! А Сергей дело говорит. Уже и старец в Донбассе появился, которому новый русский царь присягать будет. Перебьем мы тогда жидов и построим царство православное!
Узнав взгляды моих соседей по монастырскому приюту, я решил, что этого достаточно и терпеть их храп ночью будет совершенно лишним. Так что перед «отбоем» я благополучно отбыл в более комфортное жилище.
Само собой, мое исчезновение не осталось незамеченным, и по монастырю поползли слухи, что «казачок-то засланный».
И, наконец, уже в Сан-Диего я был членом местного русскоязычного литературного клуба. В реальности же я просто хотел узнать об отношении мигрантов к России. Когда вышла моя статья, то возмущению «литераторов» не было предела. Но я отнюдь не считаю, что с точки зрения журналиста совершил неэтичный поступок.
На мой взгляд, корреспондент должен думать не о морали, а о том, как собрать максимальное количество интересной информации. Александр Невзоров говорил, что репортер не может быть интеллигентным человеком. Так, интеллигентный человек не будет говорить в доме повешенного о веревке, а репортер первым делом про нее и спросит.
Еще более категорично высказалась Елена Костюченко: «Диктофонов должно быть два – один на столе, а другой под курткой. Это все, что я могу сказать о журналистской этике».
Я также категорически не согласен с тем, что, давая материал, журналист должен задумываться о том, кому он выгоден. При таком поведении корреспондент неминуемо превратиться в пропагандиста. Журналист, как и врач-диагностик, просто показывает реальную картину, не задумываясь о последствиях.
Или еще одна аллегория, которую мне подсказала псковская журналистка Светлана Прокофьева, беседовавшая с Юрием Дудем: «Что будет, после того как мы опубликуем информацию – это не наше дело. Это все равно, что обвинять дворника, очистившего тротуар, на котором после этого стали видны трещины. У дворника просто такая работа – чистить улицы».
