«Давай разберёмся. Меч у меня так себе, трофей от тех олухов. Кинжала и того нет, один засапожный ножик. Припасов нет вовсе. Массу мелочей нужно приобрести. Ну и главное — лук. Лук и стрелы. Случись чего, мечом от арбалетчиков не отмашешься»
«До чего ты стал рассудительный, просто диво. Напомню, город Львов, в коем ты оставил о себе некую память, находится тут неподалёку»
Первей вздохнул. Всё правильно… Однако другого выхода нет.
Всю дорогу от самого Кракова он держался в стороне от главных дорог, обходя города и крупные села по неприметным торным тропкам. В ряде мест приходилось ехать ночью, чтобы не напороться ненароком на дозор. Заблудиться он не боялся, поскольку с ним всегда его Голос Свыше. Однако такой способ передвижения значительно снижал темп, а между тем на дворе уже октябрь, и жухлая осенняя трава плохое подспорье боевому коню… Оба дорожных мешка овса опустели быстро, за ними последовал мешочек сухарей. Сам рыцарь последние дни питался исключительно копчёным салом, отрезая тоненькими ломтиками. Короче, дальнейшее путешествие без пополнения припасов было невозможно. И для этого дела вполне подходил Луческ — крупный торговый город, в котором приезжий человек не так бросается в глаза, как в более мелком селении.
Воротная стража была на своих местах — четверо латников стояли справа и слева, сборщик налогов отрицательно качал головой, выражая несогласие с доводами купчины, тщетно пытавшегося что-то ему доказать. Ещё тут присутствовал монах в одеянии францисканца, чьё лицо было полускрыто капюшоном. Причём в отличие от мытаря содержимое обозов интересовало его явно меньше, нежели седоки.
И ещё Первей мог поклясться, что на башне сидит пара стрелков, ждущая условного сигнала от монаха в капюшоне.
«Раззяву?..»
«Конечно. Притом в полную силу»
По телу пробежала дрожь, сменившаяся вроде как холодком. В поведении привратных стражей произошли незаметные на первый взгляд перемены. Сборщик податей кивал уже вежливо-рассеянно, явно не вникая в рассуждения господина купца, который, в свою очередь, перестал доказывать свою правоту с беспримерным пылом, и, по всей видимости, рассуждал теперь скорее о смысле жизни в целом. И взгляд монаха утратил пристальную остроту. Что касается латников, они явно расслабились, наслаждаясь ясным солнечным деньком — не так уж много их осенью…
«Ну вот, а ты боялась»
«Не время для шуток. Морок рассеется, и этот монах начнёт соображать, что к чему. Опустить же решётку дело секундное. У тебя есть полчаса, не больше»
«Я успею. Сейчас в оружейную лавку…»
* * *
— … Напрасно вы так, господин рыцарь! Что ни говори, а луки у этих проклятых татар знатные, и этот вот один из лучших!
Первей и сам видел, что лук хорош. Вообще-то он привык иметь дело с русским, но и татарский сгодится. И вообще, надо торопиться.
— Ещё мне нужен кинжал, почтенный, и пара метательных ножей. Есть что-то приличное?
— Ну а как же? — оружейник даже слегка обиделся. — У меня всё есть, пан рыцарь!
Из дюжины разложенных перед ним кинжалов рыцарь выбрал один достаточно скромный — просто чтобы долго не торговаться. Зато ножи и стрелы выбирал хоть и бегло, но вполне придирчиво — плохие стрелы сведут на нет любые качества самого лука…
«Всё, милый, время!»
— Беру всё! — решительно заявил Первей, высыпая на прилавок монеты. — И колчан этот тоже!
Оставив оружейника в великой радости — надо же, как удачно расторговался! — рыцарь направился к выходу из торжища, пёстро кипевшего народом. И вдруг остановился, как вкопанный. Мама…
«Она правда очень похожа на твою маму… в прошлом круге?» — звучит в голове бесплотный голос.
«А ты не знаешь?»
Пауза.
«Я не знала. Я знаю многое, мой родной, но только то, что мне дано знать. Не больше»
Пожилая женщина, встретившись глазами с рыцарем, несмело улыбнулась. Перед ней был разложен немудрёный товар — нитки, иголки, бронзовое шило, роговой гребень, какие-то пуговицы и пряжки из кости… Ещё присутствовала поддёвка толстой двойной вязки, из тех, что надевают под доспехи зимой, когда стылое железо легко может вытянуть из воина самое крепкое здоровье. И кожаный плащ с капюшоном.
