Какое-то красивое итальянское имя, не то Лукреция, не то Лючия... Не вспоминается. Наверное, потому, что задрипанный вид самой гостиницы никак не соответствует звучному наименованию.
А, к чему напрягаться, шофер ни о чем не спрашивает, видимо, уже знает, куда ему рулить.
Но ведь отель совсем недалеко от Дворца кино, рукой подать, почему же они добираются на машине?
— Зачем выбрасывать деньги на ветер? — пробормотала Алена. Даже будучи вконец измученной, она оставалась истинным Тельцом, практичным и экономным. — Пешком бы добрались...
Алеша глянул на нее с ласковой иронией:
— В ногах правды нет. Особенно сейчас и особенно в твоих маленьких ножках. Так что расходы вполне оправданны.
Голос его звучал спокойно, уверенно, убаюкивающе, и, может быть, поэтому аргументы показались Алене вескими.
Да еще и машину так мерно, так плавно-плавно покачивало. Словно на волнах...
Море...
Адриатика...
Вот-вот захлебнешься соленой водой и сгинешь навек в царстве жестокого Нептуна... но, к счастью, в самый критический момент чьи-то сильные, надежные руки подхватят тебя и удержат на поверхности:
— Не бойся, Аленушка, все в порядке.
Такие ласковые руки... Чьи? Сейчас уже не вспомнить...
Но какие они самоуверенные...
«Кто позволил притрагиваться ко мне?!»
... — Кто тебе позволил?!
— Потом разберемся. Спи.
То есть как это — спи?
Оказывается, они уже успели выбраться из такси, и теперь Алексей несет ее на руках!
И вовсе не из гибельной морской пучины на сушу, а по аккуратной дорожке, усыпанной мелким светлым гравием, к какому-то роскошному многоэтажному зданию.
«Меня не проведешь! — с серьезной сонной бдительностью отмечает Алена. — Даже спросонья я твердо знаю, что этот дом, а вернее сказать, дворец вижу впервые в жизни. Что-что, а зрительная память никогда еще меня не подводила».
Разговаривать, однако, было лень, и она ограничилась двумя короткими сердитыми возгласами:
— Эй! Куда!
— В отель. Как ты и просила.
«Тут что-то не так. Он морочит мне голову. Но я выведу его на чистую воду! Вода... Штормовое предупреждение... Волна катит за волной, и меркнет белый свет...»
Гостиница, в которой ее поселили накануне, была небольшой и задрипанной, ничуть не лучше наших второсортных областных заведеньиц. А может, даже и похуже, по своей безалаберности итальянцы, как выяснилось, вполне могут потягаться с русскими.
Стены в ее номере были обшарпаны, краны гудели, от портье, который одновременно выполнял и обязанности горничной, одуряюще несло чесноком.
А тут... Они поднялись по широким мраморным ступеням, на которых не оставалось ни единой пылинки, словно они были музейным экспонатом, хранившимся в герметически закрытых стеллажах, под бронированным стеклом.
Просто не верится, чтобы уличные лестницы выглядели такими чистыми. И вообще все происходящее не совсем реально...
«Как можно идти, не переступая ногами? Я как будто воспарила и плыву по воздуху... Точно, это сон».
Но нет, это происходило наяву. Просто Алексей все еще бережно нес ее на руках.
Швейцар в роскошной униформе услужливо распахнул перед прибывшими широченную, сверкающую двустворчатую дверь. Что-то спросил по-итальянски. Никитин, поблагодарив, отрицательно мотнул головой.
— Что он сказал? — сонно спросила Алена. — Что мы ошиблись адресом?
— Предложил помочь донести багаж. Я ответил, что как-нибудь справлюсь сам.
— У тебя много багажа?
— Угу. Причем поклажа очень ценная. Но не тяжелая. Ты совсем ничего не весишь. Как пушинка.
Надо собраться с силами и все-таки возмутиться. Должна же она хоть как-то проявить упрямый тельцовский характер!
— Я?! Багаж?! Я тебе что, чемодан?
— Ну нет. Сундучок с сокровищами.
Он за словом в карман не полезет! Надо было бы посильней взбрыкнуть, вырваться, бросить ему что-нибудь резкое...
Но от его щеки, расположенной совсем близко, так вкусно пахло смесью моря и изысканного мужского одеколона! А его дыхание, которое она ощущала у себя на лбу, успокаивало, как ласковый теплый бриз...
И вообще, ее так клонило в сон. В сладкий, безмятежный сон... В счастливый сон, с которым она упорно пыталась совладать.
— Что за манера не отвечать на вопросы, — а язык-то давно уже заплетался, — я спросила, куда это ты меня привез.
