Алена держала на весу чистое полотенце, но Григорий демонстративно тряхнул руки и тут же пригладил мокрыми ладонями волосы.
— Будь проще, — посоветовал он, садясь за стол.
Обед припозднился. Мягкие сумерки уже окутывали
землю...
Алена по привычке бросила взгляд за окно террасы... и брезгливо передернула плечами.
Проклятый бетонный забор уродливо высился перед ними, закрывая такой прекрасный некогда вид...
А из-за забора уже проглядывала кирпичная кладка стены с пустыми проемами стрельчатых окон...
— Вот гад, — процедила она сквозь зубы. — Обустраивается... Прямо по-щучьему велению...
Слава Богу, хотя бы на выходные кипучая деятельность за забором ее непрошеного соседа прекращалась.
Если бы не эти кратковременные передышки, Алена сошла бы с ума от бесконечного шума, грохота и громких криков рабочих.
— Красиво жить не запретишь, — меланхолично заметил Григорий.
— И это ты называешь красивым? — скривилась Алена. — Конечно... Вполне в твоем стиле... — И она изобразила несколькими движениями грубо отесанный куб.
— Ну... каждый фантазирует в меру своего вкуса... — миролюбиво ответил он.
Нетерпимый к чужому мнению, Григорий только с Аленой был мягким и сдержанным.
Он всерьез начал задумываться о том, чтобы... как бы поточнее выразиться... жить вместе с ней. Одним домом... одной семьей... Нет, семьей — это сильно сказано... Брак — дело очень ответственное... А два свободных художника — разве это пара?
Он потянулся и сообщил ей:
— Пойду поваляюсь...
Как истинному мужчине, ему и в голову не пришло помочь ей вымыть посуду. Хватит с него и вскопанных грядок...
Алена налила в таз теплую воду и, думая о своем, принялась ополаскивать тарелки.
Что ее держит рядом с ним? Его сильное красивое тело? Необходимость в мужской помощи?
Сегодня за весь день они перебросились несколькими фразами. И все.
Он ничего ей не рассказывает, они не обсуждают ни свои планы, ни свои картины, ни даже то, что собираются написать.
— Вполне... — одобрительно бросает Григорий, если ему нравится ее картина.
А если не нравится, он просто молча отходит.
А на ее замечания вообще не реагирует, словно не слышит.
Конечно, хорошо, когда отношения ровные, без обострений... Но разве назовешь их любовью?
Его редкие появления на даче сопровождаются бурным сексом, словно он изголодался и стремится утолить свой аппетит на долгие годы вперед...
И Алена стонет в его объятиях и послушно следует за каждым его движением... И ей приятно и хорошо с ним... Но сердце не замирает от восторга, не щемит, не проваливается в сладостную бездну...
Все известно, все предсказуемо...
И страшно даже представить себе, что он может жить с ней бок о бок каждый день, а не так, как сейчас: появится раз в неделю или раз в месяц...
Тогда они, наверное, даже короткими репликами не обменивались бы... Молча вставали по утрам, молча пили кофе...
— Еще сахару?
Короткий кивок в ответ...
— У тебя много работы?
Он неопределенно пожимает плечами...
А потом — Алена в верхнюю мастерскую, а Григорий... Скорее всего, он облюбует себе дедов кабинет...
И ровно в пять Алена, как бабушка, будет стучаться в дверь с подносом, на котором стоит горячий чай в серебряном подстаканнике... Нет, для Григория — в высоком пузатом фаянсовом бокале...
И только ночью, все так же молча, он выказывал бы ей свою страсть... Телесную — не душевную...
И только тогда она вспоминала бы, что они еще очень молоды... что они еще не превратились в двух старичков, уставших за долгую жизнь друг от друга и притершихся настолько, что слова им кажутся лишними и ненужными...
Нет, она не любит его...
Но ведь уже была любовь в ее жизни... и ничего, кроме горя и незаживающей раны, она не принесла...
Пусть уж лучше так — спокойно, надежно, без потрясений...
Вот только без обязательств...
Ни к чему Алене менять свои привычки, свой жизненный ритм, ни к чему приспосабливаться к другому человеку...
Она совсем не рвется свивать свое гнездо... У нее есть все, что нужно... вот этот старый дом... участок земли... картины...
Крупная капля упала в грязную воду...
Неужели крыша протекает?.. Так ведь дождя нет...
Алена сама не заметила, что уже давно плачет, низко склонившись над тазом...
