Алексей достал фонарик и спустился в подвал. Осмотрел газовый титан, одобрительно хмыкнул, покрутил вентили и пошарил в карманах.
— Зажигалка есть?
— Не знаю.
— Ты же курил, — напомнил он.
— Ах да... — Григорий протянул зажигалку.
От тонкого язычка фитиля на горелках занялось ровное голубоватое пламя.
Слышно было, как зашумела в трубах вода, с бульканьем наполняя батареи.
— Сейчас тепло будет, — пообещал Алексей, поднимаясь наверх по узкой лестнице.
В пустой, слишком просторной комнате под потолком сиротливо качалась на шнуре одинокая лампочка.
Алексей бросил на пол походный спальник, уселся на него и принялся распаковывать сумку.
Григорий опустился на корточки рядом, с интересом наблюдая, как его счастливый соперник орудует складным универсальным ножом.
Сначала он тонким длинным лезвием нарезал хлеб, потом угловатым краешком ловко вскрыл консервные банки, выщелкнул штопор и аккуратно вывернул пробку и наконец выдвинул ногтем небольшую вилочку.
— Извини, только одна. Давай по очереди, — предложил он.
Григорий пожал плечами.
Он не мог понять, зачем принял приглашение этого типа. И почему ему нравятся его уверенные движения...
Зато складных стаканчиков оказалось два, и Алексей с верхом наполнил их ромом.
— Мой друг Мигель любит смаковать по капельке. Я этого не понимаю.
— Я тоже.
Они посмотрели друг на друга и выпили, не чокаясь. Подцепили из банки по шпротине и положили на хлеб.
— Тебе интересно, где Алена? — напрямик спросил Григорий.
— Нет. Неинтересно, — отрезал Алексей.
— Тогда давай еще по одной.
Снова налили. Выпили.
— А где она? — стараясь не смотреть на него, выдавил Алексей.
— Понятия не имею. Ни дома, ни здесь нет.
— Может...
— Жива-здорова, — отрезал Григорий. — Ребята видели ее на вернисаже.
— А... — без выражения протянул Алексей. — Ну, тогда еще по одной?
— Можно.
— Тьфу, черт! Ананас забыл! — Он опять порылся в сумке. — У меня еще авокадо и манго...
— Не люблю авокадо. Вяжет.
— Здесь незрелые продают. Эти с Мадагаскара.
— Это ты на экваторе так загорел? У богатых свои причуды... Все отдых да развлечения...
— Я работал, — усмехнулся Алексей. — Загорать некогда было. Это на палубе прихватило.
— На яхте? — ядовито поинтересовался Григорий.
Его соперник так ловко разрезал фрукты, что поневоле слюнки потекли при виде аппетитной спелой мякоти.
Алексей демонстративно отправил в рот огромный кусок ананаса, одним движением чудо-ножичка отделив его от шершавой кожуры.
— Я все детство мечтал попробовать... И сейчас никак не наемся...
— А мне мать покупала, — припомнил Григорий. — Мы в очереди стояли... долго... А домой принесли — кислятина.
— Мне некому было покупать, — коротко бросил Алексей. Он обвел взглядом комнату и вздохнул: — Смешно устроен человек... Когда нет ничего, то хочется, аж до зуда... А когда можешь себе позволить, уже неинтересно.
— Скучно, значит, тебе, бедному, — с ухмылкой уточнил Григорий.
— Да нет, не жалуюсь, — с набитым ртом отозвался Алексей.
— На что жаловаться? В таких-то хоромах... Не тесновато одному? Или?..
Алексей пропустил мимо ушей его ехидный тон.
— Слишком претенциозно?
Григорий огляделся и пожал плечами:
— Вообще-то со вкусом... Окна венецианские... Паркет вот... — он потрогал его ладонью, — дубовый. Основательно обустроено.
— М-да... — протянул Алексей. — Только зря старался.
— Неужели ей не понравилось?
— Первый раз ночую в собственном доме, — усмехнулся Алексей. — Первый и... последний. Продавать буду.
Григорий машинально отправил в рот дольку авокадо и чуть не поперхнулся.
— Из-за... нее?
Алексей встряхнул бутылку и вылил в стаканы остатки рома.
— Всегда хотел иметь свой дом, — задумчиво сказал он. — Большой... И чтобы семья была огромная... Чтоб бабушки, дедушки, тетушки... и дети... Много-много... Как у нас в детдоме... Все братья и сестры... Одному нельзя быть. А, черт с ним! — Он взъерошил пятерней волосы. — Вот дурак, а? Куплю однокомнатную в башне. В спальном районе. Постелю там спальник, аквариум поставлю... Много ли мне еще надо?.. Нет, аквариум нельзя... — Язык у него начал немного заплетаться, но хмель никак не ударял в голову. — Рыб кормить некому будет. Пока я буду там... их кормить, — хмыкнул он собственной невольной игре слов.
