Развернула. Оглядела оценивающе.
Черная пашня. Тонкий куст у обочины. Редкие проблески голубизны в низком небе.
Хорошо сделано. Даже, пожалуй, талантливо. Но — не празднично, мрачновато.
А в голове как будто крутились колесики и шестеренки — думай, княжна, думай! Напрягись!
Ага... Чердак! Она давно на него не наведывалась. Когда был снят детский запрет, ее перестало так сильно манить туда, тельцовское врожденное чувство противоречия больше не получало подпитки от строгого «нельзя!».
Так... керосиновая лампа... электроплитка со сгоревшей спиралью... сломанный трехколесный велосипедик... Она и сама до конца не отдавала себе отчета, что именно разыскивает.
Старый сундук! Алена открыла крышку, и на нее пахнуло запахом пересохших апельсиновых корочек, которыми бабушка пользовалась вместо нафталина.
Мозг, казалось, бездействовал, а руки сами перебирали знакомые с детства предметы: вот театральная сумочка, вот потерявшие цвет лайковые перчатки до локтя, вот жестяная баночка с пуговицами...
Шляпка-таблетка с вуалью, усыпанной блестками! Вот оно! Шляпка пусть остается, но вуалька...
Алена осторожно отделила искрящуюся паутинку от бархатного основания. И поспешила обратно в мастерскую.
Расстелила панно посреди пола и принялась за работу.
— Быстрее, точнее! Ручки мои умелые, не подведите! — бормотала она. — Клей должен успеть высохнуть!
Готово!
За окном было светло, и она опять щелкнула выключателем, но на этот раз не получилось впечатления громкого выстрела, так как сад уже наполнился звуками.
Алексей услышал, как она тянет на себя неподатливую дверь, поспешно разметался на постели, как бы в глубоком сне, прикрыл глаза и громко, мерно засопел. А сердце у него колотилось еще сильнее, чем у Алены...
Алексей стоял у ее изголовья в необычном для дачника виде: элегантный, идеально отглаженный, темно-синий костюм, сияющая белизной сорочка. Серый с синими искорками галстук заколот булавкой с небесным вкраплением лазурита. Даже маленькие серебряные запонки на манжетах! Аленин дедушка тоже не признавал обычных пластмассовых пуговиц.
Непонятно, как мог этот великолепный мужчина при первом знакомстве показаться не Бог весть каким красивым! Да он просто ослепителен!
— С добрым утром, милая!
— Ох, проспала!
Солнце висело в зените, и было уже не совсем утро.
— Не проспала, а выспалась вволю. После вчерашней напряженной работы.
— Что? Какой работы? — Алена ужаснулась: неужели он подглядывал за ней ночью, и сюрприза не получится?
— Как это после какой? — опустил он глаза, чтобы не выдать себя. — После сбора и обработки грибов, конечно.
— А! Ну да. Это и правда утомляет. Да еще и надышались хвойным воздухом в лесу...
А сама подумала: «Вонючим клеем ПВА я надышалась, а никакой не хвоей. Но ты, дорогой, об этом не узнаешь, надеюсь».
— Вставай, Аленушка! Я тебя приглашаю!
И снова она испугалась:
— Я ведь просила... ты же обещал, что мы отсюда никуда не поедем.
— А мы и не поедем. У меня будет самый необычный день рождения.
— Неужели опять под водой?
— Лучше! Первый раз в жизни — в собственном доме! Представляешь?
— Если честно — не очень.
— Я тоже! Знаешь, как волнуюсь...
Крыши не было, да и потолка пока тоже.
Над головами скрещивались толстые балки, сквозь которые в дом с любопытством заглядывали пухлые облачка: что за девушка бродит по комнатам, такая же беленькая и пухленькая, как они сами? Они бы охотно приняли ее в свою компанию...
Теперь из дома, сквозь широкие проемы еще не застекленных венецианских окон, открывался вид или, вернее, виды во все стороны: и на озерцо, и на лес, и на вольготную ширь цветущего василькового поля.
Рабочие сегодня были распущены по домам, получив щедрую компенсацию за вынужденный простой.
Кроме того, Алексей поставил им огромный бочонок пива с целым ящиком своих любимых раков. Правда, не выловленных в озере, а заказанных в ресторане «Океан» по немалой цене, зато без хлопот.
Строители, в свою очередь, преподнесли имениннику-работодателю коньяк и шампанское.
К первому этажу уже успели подвести газ, и Алена хлопотала возле духовки, выпекая пирог... ну конечно же с грибами!
