На набережной через каждые три-четыре магазина стоял ресторанчик. Время обеда еще не наступило, поэтому они были почти пусты. Меня всегда удивляет прямо-таки армейская дисциплина приема пищи, которой придерживаются европейцы. Это происходит строго по часам, причем одновременно всеми в национальном масштабе. Особенно единодушны в этом вопросе французы и итальянцы. Помню, однажды в Милане вечером, часов около семи мы прохаживались по скверику с моей приятельницей, бывшей москвичкой, а ныне итальянской сеньорой. Сквер в тот теплый весенний вечер был полон гуляющих горожан: коляски, велосипеды, парочки, бегуны, мужчины с газетами, женщины с детьми… Мы прошли по аллее до какого-то памятника, посмотрели на него, немного постояли, обсуждая привезенные мною московские новости, и повернули обратно. Сквер был пуст, как магазин в обеденный перерыв. Я с недоумением посмотрела на мою спутницу. Она глянула на часы и пояснила: «Семь часов». — «Что, парк закрывается?» — изумилась я. «Нет, конечно. С чего ты взяла?» — «А куда же тогда все подевались?» — не могла я понять. «Так ведь семь часов, — она показала на часы. — Ужинать пора!» — «Что, всем одновременно, как по команде?» — не могла я поверить. Приятельница, поняв комизм ситуации в глазах, человека, не знакомого с местными нравами, засмеялась и ответила: «Здесь еда — дело серьезное. Если хочешь произвести на кого-нибудь благоприятное впечатление, спроси его: «Что вы ели на обед?», выслушай, а потом поинтересуйся, что он собирается есть на ужин. После такой беседы прослывешь умным, приятным человеком».
Воспоминание об Италии следовало залить бокалом холодного сухого вина. Я выбрала заведение, где на стойке бармена красовались два огромных стеклянных сосуда. Один заполняли оливки в рассоле, другой — маслины. Отличие баночных маслин от бочковых — такое же, как мягких, вываренных в уксусе огурцов от блестящих, с прилипшим укропчиком, хрустящих на зубах зеленцов из бочки. Как мы успели заметить, местные жители покупают только давленные, пряного посола крупные маслины и оливки из бочек.
Взяв блюдце острых маслин, которые бармен зачерпнул из стеклянной лохани специальным порционным черпаком, и бокал ледяного белого сухого вина, я села за столик и опять предалась размышлениям. Похоже, сегодня я обречена на общение сама с собой. Алана я старалась забыть, других курортных знакомств из-за этой детективной истории мы завести не успели. То я моталась, как безумная, по порту, то теперь Марина стала куда-то таинственно исчезать. Сначала я думала, что ее увлек Хорхе, наш красавец капитан. Но не в правилах старой дружбы скрывать такие вещи. Действительно, они встречались несколько раз, но частые дневные отлучки Марины явно не имели к нему отношения. Она была похожа не на влюбленную, а на целеустремленную женщину. Но я устала от загадок, а отпуск неумолимо заканчивался, маслины были ароматными, вино терпким и нужно было жить мгновением.
* * *
Я уже доедала третий персик на полдник, когда появилась Марина. Бросив сумку и стянув с себя на ходу майку, она прошла под душ. Когда вода перестала шуметь, я достала из холодильника и налила в бокал пива, разложила копченый сыр и орехи. С крупными каплями воды на загорелых плечах, Марина вышла на балкон и с явным удовольствием отведала приготовленное мною угощение. Мне, намолчавшейся за день, хотелось поболтать. У Марины вид тоже был весьма возбужденный, и, предвкушая приятную беседу, я принесла из холодильника еще пива.
— Где тебя в такую жару носит? — Теперь была моя очередь упрекать подругу в неблагоразумии.
— Я ездила в Малагу. Не волнуйся — в машине с кондиционером, — поторопилась успокоить меня Марина.
— С Хорхе? — Мне хотелось уточнить ситуацию.
— Нет, я взяла машину напрокат. На этот раз «Сеат». Доехала без приключений, а в городе начала плутать, припарковалась, а где нахожусь — не пойму. Стою, озираюсь, вдруг вижу на другой стороне улицы жену, теперь уже вдову Бурбона. Не в трауре и прогуливается этак вальяжно, — принялась рассказывать Марина, не забывая прихлебывать пиво.
