Услышав слабый шорох у двери, Габриэль обернулся, непроизвольно сжав рукоять сабли.
— А! Хорошо! Наконец-то ты проснулся, мой ангелочек. Я надеюсь, ты простишь меня? — сказал Зевс с раскаянием.
Габриэль бросил на него красноречивый взгляд и, понимая, что на месте Зевса в подобной ситуации он поступил бы точно так же, кивнул ему и проворчал:
— Когда-нибудь, мой большой друг, ты перегнешь палку. — И, увидев улыбку на лице Зевса, добавил:
— Не думай, что инцидент исчерпан.
Зевс решительно закивал ему в ответ.
— Конечно, мой капитан! С моей стороны, это было очень нехорошо, и ты вправе сердиться на меня. До сих пор не понимаю, что на меня нашло… — Ласковый голос и мягкие интонации не обманули Габриэля, а Зевс, лукаво взглянув на капитана, продолжал сладким голосом:
— Если только это не было желанием удержать тебя от явного самоубийства.
Зевс был прав, и Габриэлю ничего не оставалось, как только признать это. Встав со стола, он направился к двери и, выйдя в предвечерний сумрак, спросил Зевса:
— Как это было? Многих мы потеряли? А монахи.., много погибло?
Следуя за ним по пятам, Зевс отвечал нехотя:
— Это длилось несколько дольше, чем мы предполагали, но потеряли мы гораздо меньше людей, чем могли бы. — Он замялся, испытующе глядя на Габриэля, потом все же продолжил:
— Святая братия приняла огонь на себя. Командующий гарнизоном Сантьяго не пожалел их; он приказал своим людям стрелять и не обращать внимания на мольбы священников и монахинь. А Морган гнал их вверх по лестницам, и они карабкались по ступеням, прикрывая наших ребят.
Габриэль ничего не ответил. Что он мог сказать? Может быть, Морган прав — у него действительно слишком чувствительная совесть?
— Ну а сейчас, когда город наш, что там Морган еще задумал? — спросил он бесстрастным голосом.
— Морган распустил всех, кроме постов, охраняющих подступы к городу. Каждый делает, что его душе угодно. Кто-то нашел подвалы, где орудовала инквизиция, и теперь кое-кто из ребят с помощью пыток пытается заставить испанцев признаться, где они прячут свои сокровища; другие, как ты уже понял, предаются пьянству и разврату.
Габриэль слушал молча. Зевс тяжело вздохнул и покачал головой. Он так и не мог понять до конца, почему капитан, отчаянно сражавшийся против испанцев, никогда не принимает участия в диких пиратских победных оргиях.
— Морган думает задержаться здесь еще на несколько дней. Город богатый, и он хочет дать людям время хорошенько его прочесать. Еще он отдал приказ привести корабли в гавань, а я пока присмотрел для нас неплохой дом, где мы могли бы остановиться на это время. Что еще? Да, наши ребята собирают добычу. Хочешь взглянуть?
Габриэль вяло улыбнулся. Они хорошо понимали друг друга, и единственное, что Зевсу никак не удавалось постичь, так это причину нежелания капитана принимать участие во всеобщем веселье. Но для Габриэля существовала только одна женщина, которую он хотел заставить страдать. Однажды она уже опутала его паутиной желания, вытеснив мысли о возмездии из его головы. Но этого больше не произойдет, если Мария Дельгато еще раз попадется ему в руки. Если такой день когда-нибудь настанет.., все будет по-другому…
Они не торопясь шли по городу, и Габриэль старался не обращать внимания на происходящее вокруг и не слушать душераздирающие крики, которые неслись чуть ли не из каждого дома. Он ведь в конце концов морской разбойник и не должен испытывать чувства жалости к побежденным. Но его благородная душа не могла не содрогаться при одной только мысли об ужасной участи, постигшей многих женщин и детей. Не пришло ли время оставить это занятие? Возможно, набег на Пуэрто-Белло станет последней акцией, которую он совершил вместе с братством.
Навстречу им, качаясь из стороны в сторону, шел пьяный дю Буа. Он тащил двух упиравшихся женщин, крепко ухватив здоровенными ручищами их запястья. Одна, ростом поменьше, отчаянно отбивалась, насколько это было возможно в ее положении, другая, ростом почти с француза, сопротивлялась не менее решительно. Габриэль в растерянности уставился на ту, которая была выше, женщин такого роста он, пожалуй, никогда еще не видел. Настоящая амазонка, подумал он с восхищением.
