Наступило молчание. Момент был упущен, и злоба — предвестница мятежа — начала понемногу стихать. Алчность взяла верх…
— Как же мы возьмем ее, Гарри? — спросил один из капитанов. — Что ты задумал?
— Подождите, ребята, и вы увидите! — На лице Моргана появилась странная улыбка. — Но сначала найдите плотников среди взятых в плен испанцев. У меня есть для них важная работа.
Габриэль молча наблюдал эту сцену; что-то в смуглом лице Моргана и странной улыбке адмирала заставило его насторожиться. Если брать форт приступом, придется потерять многих — другого пути он не видел. Но он не позволит посылать своих людей на верную гибель, как бы Морган ни расценил это.
Охваченный все нарастающей тревогой, Габриэль наблюдал, как несколько человек по приказу Моргана начали делать длинные лестницы. К полудню они были готовы, и Габриэль отправился в винную лавку, где обосновался штаб Моргана.
— Лестницы готовы. Что ты собираешься делать теперь?
Морган ответил не сразу. Он повернулся к одному из своих лейтенантов и тихо сказал:
— Собери всех этих римских святош и приведи сюда.
После того как лейтенант ушел, Морган внимательно посмотрел на Ланкастера, затем отвел взгляд, словно боялся, что Габриэль прочтет его мысли.
— Ты скоро узнаешь, что я собираюсь сделать, — сказал он. — Но прежде чем осудить меня, подумай о том, что чрезвычайные ситуации иногда требуют крайних мер. И у нас есть только одна возможность избежать бойни…
Габриэль понял, что Морган имел в виду, только тогда, когда увидел согнанных из всех церквей и монастырей Пуэрто-Белло священников, монахов и монахинь. Люди в черных рясах двигались в направлении форта Сантьяго, сгибаясь под тяжестью длинных лестниц. Габриэль повернул к адмиралу искаженное ужасом лицо.
— Ты хочешь использовать их как живой щит, загородив ими наших людей? — спросил он с отвращением.
Морган молча кивнул.
— Да, именно так! Но пусть тебя это не волнует.
Солдаты из Сантьяго не посмеют стрелять в своих священников и монахов, — сказал он и зашагал прочь.
— Ты не сделаешь этого, Гарри! А если они откроют огонь? — закричал Габриэль, подбегая и хватая его за рукав.
Морган высвободил руку.
— Я решил взять Сантьяго, чего бы это ни стоило, — резко ответил он. — И если за победу надо будет заплатить жизнями вот этих, — он указал на цепочку священнослужителей и монахинь, — я сделаю это, клянусь Богом! Твоя совесть иногда бывает слишком щепетильной. Черный ангел, — продолжал он, не глядя на Габриэля. — Ты, вероятно, забыл, что испанцы — наши враги, независимо от того, какой фасон платья они носят. — И, повернувшись к нему спиной, адмирал широким шагом двинулся в сторону форта.
Лицо Габриэля пылало от гнева, он ринулся следом, но Зевс с силой сжал его плечо.
— Не надо, друг. Ты не остановишь его. А если захочешь бросить вызов, считай, что ты уже покойник. — Карие глаза с пониманием и тревогой смотрели на Ланкастера.
Габриэль со злостью взглянул на друга и прорычал:
— Да? Значит, я должен стоять в стороне и молча наблюдать это зверство? Нет, я скорее провалюсь в преисподнюю! Отпусти меня и уйди к черту, с дороги!
Зевс с грустью посмотрел на друга и нехотя отпустил его. Габриэль уже собрался было догонять Моргана, когда голос Зевса вновь остановил его:
— Друг мой! — мягко произнес он.
Габриэль инстинктивно обернулся. Последнее, что он помнил, был пудовый кулак Зевса, со всей силы врезавшийся в его челюсть.
Когда через некоторое время Габриэль пришел в себя в винной лавке, служившей Моргану штабом, голова его раскалывалась от боли. Он обнаружил, что лежит на деревянном столе, и с изумлением начал озираться вокруг. В лавке никого не было, как не было и никаких следов короткого пребывания там Моргана. Габриэль прислушался. С улицы доносились треск взламываемых дверей и звон бьющихся стекол, крики женщин и хриплый пьяный смех пиратов. Он понял, что битва за город выиграна… Сантьяго пал, и Пуэрто-Белло находится в руках головорезов Моргана. Судя по шуму, вакханалия была в самом разгаре.
Он со стоном поднялся, осторожно ощупывая разбитый подбородок, и, взяв лежавшую рядом с ним саблю, свесил со стола ноги.
