— Бог ты мой! Женщина! — изумленно заорал матрос. Услышав его крик, к ним заспешили другие, и, увидев их хмурые лица, Мария начала отчаянно вырываться из крепко державших ее рук. В солнечных лучах сверкнула сталь маленького кинжала — последняя, как казалось Марии, попытка освободиться из этих тисков, — и его острие впилось в одну из сжимавших ее ладоней. Раздался громкий крик, полный боли и удивления, и Мария оказалась на свободе.
Но это мало что изменило в ее положении. Она по-прежнему стояла, прижатая к поручням, позади были только глубокий океан и высокое безоблачное небо, а перед ней толпа озлобленных матросов. Всматриваясь в эти недружелюбные, а то и жестокие лица, Мария все крепче сжимала кинжал. Она не чувствовала страха, только твердость и решимость.
Морской ветер трепал ее спутанные черные волосы, а мятая и грязная мальчиковая одежда подчеркивала хрупкость ее девичьей фигурки. Решительность, с какой она сжимала кинжал, совершенно не сочеталась с почти сказочной красотой ее лица. Весь ее, вид — напряженный взгляд ярких синих глаз, плотно сомкнутые губы, вызывающе вздернутый подбородок — ни у кого из столпившихся вокруг мужчин не вызывал сомнения в том, что она будет яростно сопротивляться, если только кто-нибудь попытается дотронуться до нее.
Так они и стояли друг против друга: ни матросы, ни Мария не решались сделать первый шаг, плохо представляя себе, что за этим последует. В толпе послышался глухой ропот, и Мария почувствовала, что еще немного, и они все разом бросятся на нее. Пальцы, сжимавшие рукоятку кинжала, побелели от напряжения.
— Черт побери! Что здесь происходит? — раздался со шканцев повелительный голос.
Мария узнала его и едва не лишилась чувств от нахлынувшего на нее счастья. Она спасена! И это не Диего. Голос принадлежал Рамону Чавесу, двоюродному брату Диего и второму человеку на корабле.
Лучшего нельзя было и желать.
Матросы неохотно расступились, давая ему дорогу. Большие серые глаза Рамона стали еще больше, когда он увидел ее.
— Боже мой! Мария! Ради всего святого, что ты здесь делаешь?
— Вместе с вами иду на Эспаньолу, — сказала она, смущенно улыбнувшись.
Рамон многозначительно вздохнул и, повернувшись к собравшимся вокруг, спокойно сказал:
— Все за работу. Ничего не произошло. Просто любимая младшая сестра капитана решила своим неожиданным появлением преподнести ему сюрприз.
В толпе раздались ехидные смешки, но по тому, как быстро и охотно люди подчинились его приказу, было очевидно, что Рамон пользовался среди них уважением. Нисколько не стесняясь его присутствием, они открыто злорадствовали по поводу неудовольствия, которое вызовет у Диего появление сестры.
— Может быть, ты объяснишь мне, в чем дело.., до того, как мы пойдем к Диего? — сказал Рамон несколько раздраженным тоном.
Матери Рамона и Диего были родными сестрами, и Мария всю жизнь считала его членом своей семьи, хотя формально они не состояли в родстве.
Поместье Чавесов на Эспаньоле находилось всего в нескольких милях от ее дома., и Мария провела много чудесных дней и вечеров в большой и дружной семье Рамона. Его сестра Хустина была ее лучшей подругой, и Марии всегда хотелось, чтобы Диего относился к ней, Марии, так же нежно и заботливо, как Рамон относился к сестре.
— Голубка моя, если ты хочешь, чтобы я помог тебе, расскажи мне, что все это значит.
— О Рамон! Я вынуждена была так поступить!
Иначе он оставил бы меня в этой ужасной стране. У меня не было выбора, поверь мне! Я ненавижу Испанию и больше всего на свете хочу попасть домой. Я так просила его, так умоляла… Рамон, я была готова сделать все, что бы он ни попросил, но он ничего не хотел слышать. — Обида и негодование переполняли ее. — Он все еще надеется выдать меня замуж за дона Клементе. Я должна была что-то предпринять. Ты понимаешь меня?
Грустная улыбка тронула губы Рамона. Он хорошо знал семью Дельгато и прекрасно представлял себе ситуацию. Он был бы удивлен гораздо больше, если бы Мария не совершила нечто подобное. Он даже как-то поругался из-за нее с Диего, и с тех пор отношения между кузенами стали довольно прохладными. Так как Диего был опекуном Марии, а она сама никогда не обращалась к Рамону за помощью, он старался не вмешиваться в отношения брата и сестры. Но сейчас дело принимало совсем другой оборот.
