Еропка не знал, что такое салинг, но уже догадывался, что это отнюдь не то место в трюме, где хранятся бочки с салом.
– Господь с вами, барин! – жалобно возопил он, отступая на всякий случай на шаг. – Есть у меня морская болезнь, есть! Ой, худо мне…
– Давно бы так. Из лазарета назад не торопись. Синей, бледней, шатайся, закатывай глаза и так далее. Выпьешь микстуру и сразу выздоравливай, пусть Аврамов удивится. Заведи с ним беседу о медицине. Скажи, что интересуешься. О морской болезни поговори отдельно. Спроси между делом, подходит ли рвота под определение «экссудат» с физиологической точки зрения. Экссудат. Запомни это слово. Оно латинское и означает «выделения». Скажешь, что вычитал в книге. Потом то же самое спроси о слюне, тоже как бы между делом. Понятно?
Таращить глаза в ответ на столь странное приказание Еропка не стал – привык, что графу иной раз приходят на ум еще и не такие причуды. Но от вопроса все-таки не удержался:
– Зачем это вам, барин?
– Поспорил на пари с Розеном. Ступай.
– Все сделаю, барин, будьте благонадежны…
Слуга отсутствовал дольше, чем предполагал Лопухин, а когда вернулся, борода его была мокра, правый глаз нервически подергивался, а бледно-зеленый цвет лица просто пугал.
– Что с тобой?
– Микстура, барин, – прохрипел слуга. – То не было морской болезни, а как микстуру выпил – вот она…
– Ступай на воздух, полегчает.
– Сей минут, барин. Доктор посмеялся и сказал, что ни слюна, ни рвота, – Еропка судорожно дернул кадыком, – экссудатом не считаются. Слюна – она только у верблюдов экссудат, да и то в брачный сезон. Вот оно как выходит.
– Ладно, иди. Спасибо.
– Еще он сказал, чтобы я не читал книг, раз все равно ничего в них не понимаю. Барин, может, не надо мне этой «Одиссеи»? Хуже только будет, ей-ей.
– Не будет. А пожалуешься еще раз – заставлю после «Одиссеи» прочесть «Энеиду», уразумел?
Угроза подействовала не хуже микстуры – слуга сильно изменился в лице, после чего зажал обеими ладонями рот, выбежал из каюты, гигантскими прыжками взлетел по трапу на верхнюю палубу и перегнулся через фальшборт.
Глава пятая,
в которой Нил пишет письма, цесаревич братается с германским кронпринцем, а граф Лопухин и полковник Розен обнаруживают неожиданную страсть к картежной игре
«Здравствуйте, бесценная моя Катерина Матвеевна!
Во первых строках письма желаю вам здоровья на множество лет и чтобы вы не забывали меня сиротинку несчастную. Плыву я теперь в море-акияне што шире Енисей-реки да все о вас думаю, тетушка моя драгоценная. Помню, как вы меня за вихры таскали, ну да это ничего. Уехали вы в город Житомир. Чаю, живете там барыней, пьете кофей с патокою и ходите в таком вот монплезире, а меня сироту забыли совсем. Бог вам судия. А со мною вот что случилось.
Как тятька с мамкой померли от язвы, надумал и я податься в город Житомир вас поискать. Доехал до Москвы Первопрестольной да едва в полицию не угодил. Народ в Москве ужасно шустрый. А только вышло совсем наоборот, не в тюрьму меня повели, а к его сиятельству графу-барину. Уж я страху натерпелся! Токмо все кончилось оченно даже хорошо. Барин меня в самый Питер взял с собой, а чего там было я писать не стану потому как все равно не поверите вы мне. Оттудова мы поплыли в море-акиян на двух военных пароходах. Я при барине вроде слуги, а сам барин вроде слуги при самом царевиче который за море-акиян едет. Одно плохо, не оставил меня барин при себе, а отдал на другой пароход в юнги. Хожу теперь в рубахе полосатой да в матросских штанах которые штаны сам подшил потому как длинные были. Еще куртка, бушлатом прозываемая. А на голове мне велели носить фуражку без козырька зато с лентами.
Юнга это у матросов вроде как ученик. Учат меня так, што мамочки дорогие. Бьют да ругают по матушке. Первые дни думал сбегу, да куды тут сбежишь посреди моря? Однакож обвыкаюсь помаленьку.
Зато кормят дюже хорошо. На обед дают шти с мясом да кашу гречневую. Думал совсем пропадаю, ан при таких харчах жить можно.
Корабль наш шибко военный. Колеса громаднющие по воде так и колотят. Пушка на ём чисто страх смертный. Ежели бы я захотел, так в ейный хобот с головою залез бы. Бонбы к ней страшенные, человеку нипочем не поднять, будь он хоть Самсон. По этой причине их гидравлика из погребов наверх подымает. Гидравлика это такая механизма.
