Благородный гордый всадник —
Молодой красавец воин,
Новой саги ты достоин.
Печаль поражений не знал никогда,
Ловко и быстро разишь ты врага.
Злой силе теперь не спастись никуда.
Алекс поднял взгляд и решительно шагнул в комнату.
– Обо мне поете?
Как выяснилось в то же мгновение, поступок был крайне опрометчивым. Фиона от неожиданности пронзительно вскрикнула и, повернувшись, потеряла равновесие, так что ухватилась за едва закрепленную занавеску. И если бы не Алекс, метнувшийся к окну и успевший подхватить девушку в тот момент, когда ее ноги уже оторвались от лестницы, последствия могли быть весьма печальными.
В его руках неожиданно оказалась прелестная женщина. Он улавливал исходившие от нее едва уловимые запахи корицы и ванили, ощущал ее тепло, а прядка ее волос щекотала губы. У него пересохло в горле, будто от сильнейшей жажды, и он не торопился поставить ее на ноги, давая себе возможность продлить почти в буквальном смысле свалившееся на него вдруг удовольствие.
– Неуклюжий увалень! – наконец опомнилась Фиона, пытаясь высвободиться из его объятий. – Вы чуть не лишили меня жизни.
Не решаясь более испытывать ее терпение, Алекс поставил девушку на пол.
– Прошу извинить, но мне показалось, что вам нужна помощь и вы меня звали.
Фиона прижала руку к груди, будто пытаясь успокоить бешено забившееся сердце, затем принялась стряхивать с платья невидимые пылинки и заявила:
– Вы ошиблись. Если уж я кого и звала, то это был красавчик принц Чарли [5].
Алекс удивленно приподнял брови.
– Несколько поздновато его звать, не находите?
Фиона не улыбнулась.
– Я имела в виду колыбельную, которую пела нам матушка.
Брови Алекса поднялись еще выше.
– Про красавчика принца Чарли?
– А почему бы нет? – с вызовом вскинула она голову.
Алекс усмехнулся:
– В Англии матери обычно предпочитают петь своим малышам об ангелах, луне или звездах, а не о предводителях восстаний. Никогда бы не подумал, что такие колыбельные успокаивают…
Девушка наклонилась поднять штору.
– И тем не менее матушка пела ее нам, а ей – ее матушка, шотландская проститутка, как называл ее дед, – произнесла она совершенно бесстрастно, чем удивила Алекса.
Бросив на него быстрый взгляд, Фиона вернулась к прерванной работе.
Алекс молча наблюдал, не зная, как продолжить разговор, и опасаясь сказать что-то обидное для нее. В какое-то мгновение ему даже захотелось вновь забраться в фаэтон и отправиться прямо в тот окруженный вереском белый мавзолей, чтобы не мучиться больше сомнениями, думая, что сказать и что сделать.
– Неудивительно, что вы не доверяете обществу, – произнес он наконец, наклоняясь, чтобы помочь девушке.
На ее лице появилась и тут же исчезла скупая улыбка.
– О, меня совершенно не волнует их мнение. Я уже давно знаю, что родиться в Шотландии само по себе плохо. Что уж говорить о женщине-шотландке, которая интересуется астрономией.
Фиона на секунду замолчала, а продолжила совсем другим тоном, кому-то подражая:
– О дорогая, это же из рук вон…
Алекс распрямился, не выпуская из рук ткань.
– Вы правы. Вполне могу представить, как какая-нибудь матушка, ревнительница респектабельности, будет переживать, увидев вас рядом с ее цыпочками. Ведь вы можете заразить их – страшно представить! – знаниями.
– Действительно, ей есть чего бояться, – улыбнулась Фиона.
– Ну а как насчет тех из нас, кого знания не пугают, а даже доставляют некоторое удовольствие? Нас вы тоже лишаете своего уважения?
– Конечно, нет, – сказала Фиона, приступив к сортировке занавесок. – Дело совсем не в этом. Знаете, почему я преподаю в школе? Я хочу участвовать в создании нового социального класса из детей лавочников. Класса, который будет наступать на пятки тем, кто считается лучшим сейчас, заставляя их понять, что не настолько уж они лучше других.
Алекс, помогая ей раскладывать шторы, ощутил странное возбуждение, будто внутри что-то бурлило, пытаясь вырваться наружу.
– А, понимаю. Радикальная цель. Вы, мадам, представляете угрозу социальной стабильности.
В глазах девушки мелькнули озорные огоньки.
– О, надеюсь, что это так.
– Тогда вам определенно не следует наносить визит Принни, – сказал Алекс, нарочито хмурясь. – Нам совсем не нужно, чтобы его хватил удар.
