– Нет, сэр.
Сэр Джозеф кивнул.
– Если надумаешь, вспомни Аннабел.
Скажи это кто-то другой, Алекс не задумываясь поставил бы его на место, но в голосе отца чувствовалась столь искренняя озабоченность, что он не испытал ни малейшей обиды, хотя память услужливо подсказала о настоящей обиде, которая занозой засела в его сердце. Сэр Джозеф был прав, упомянув Аннабел. Алекс женился на ней, чтобы спасти. Она тогда напоминала птичку с перебитыми крыльями. Он решил, что его любовь сможет исцелить эту настрадавшуюся от окружающего мира хрупкую девушку, женщину, самооценка которой зависела исключительно от взглядов мужчин. Однако, как выяснилось, их брак был обречен задолго до того, как они обменялись кольцами.
Конечно, Фиона Фергусон и Аннабел – это небо и земля. Изящная Аннабел со своими худенькими руками и огромными глазами напоминала фарфоровую китайскую куклу, которую можно повредить, если чуть сильнее сжать в руках. Именно ее ранимость и беззащитность так привлекали Алекса. И не только его, но практически каждого мужчину, который оказывался на достаточно близком расстоянии, чтобы ощутить этот немой призыв. Всем хотелось смягчить ее тяготы, помочь в решении задач, которые ставила перед ней жизнь, хотя сама она, как казалось, ничего для этого не предпринимала.
Алекс даже улыбнулся, попытавшись описание Аннабел примерить к Фионе. Эта девушка ни от кого не ждала помощи, не нуждалась ни в чьей поддержке и ни о чем не просила. И Алекс полагал, что знает почему. В конце концов, ей при такой жизни наверняка встречалось немало людей, особенно мужчин, которые обманули ее ожидания. Разве может она после этого рассчитывать найти в ком-то опору?
Этого вполне достаточно, чтобы ей помочь, но совершенно недостаточно, чтобы на ней жениться. Да она и сама не согласится. Скорее всего погонит метлой любого, кто будет настолько глуп, чтобы сделать ей подобное предложение.
Но при всем этом… разве запрещено желать позаботиться о ней? Разве это грех – предложить ей избавление от обязанностей, которые лежат не ее плечах как ярмо? Разве грех обнять ее и увезти туда, где он сможет показать ей, что существует и другая жизнь, в которой ее будут любить и лелеять?
Задав себе эти вопросы, Алекс вынужден был признать, что ответ на них один: да, грешно, – и она права, отвергая все это. Однако логика не помешала разыграться фантазии. Он представил Фиону в своей постели, прикрытую только распущенными золотыми волосами: ее томные глаза, ее разгоряченное после долгого забытья в любовном соитии тело, – и ощутил напряжение в паху, желание немедленно мчаться к ней, чтобы еще хоть раз поцеловать. Чтобы изменить ее жизнь.
– Думаешь, есть что-то еще? – спросил пожилой джентльмен.
– Мы получили записку сегодня. Имеются часы…
Пожилой джентльмен почесал переносицу.
– Я знаю все про часы, Приветт. В них хранится ключ.
Секретарь наклонился поближе к собеседнику и прошептал:
– Их не видели с тех пор, как уехали женщины. Мой осведомитель считает, что одна из них случайно взяла их с собой.
«Или украла» – пронеслось в голове у пожилого.
– Ты их разыскал?
– Наверняка известно лишь то, что Уитмор и Уайлд ездили в Блэкхит, в школу, принадлежащую некой Маргарет Брайан. Думаю, что нам стоит выяснить зачем, а заодно и поговорить с мисс Брайан.
– Забудь о ней – только с Уитмором! Напомни о том, что у нас кое-что есть, в случае если он заупрямится. Найди этих девчонок! И не забудь выяснить, что им известно. Как ты это сделаешь, мне все равно. И найди часы!
Приветт с трудом удержался от возражений. И пусть он верил в миссию своего собеседника, но был убежден, что управление страной должно быть изменено, принцесса – наиболее подходящий претендент на трон, особенно в союзе с избранными аристократами, которые готовы ей помочь, однако ему претило, что во имя ее успеха должны погибнуть ни в чем не повинные люди.
– Да слушаешь ли ты меня? – прервал его размышления недовольный окрик.
Молодой человек проглотил подступивший к горлу комок и кивнул:
– Да, сэр!
Так и не решившись заявить о своем несогласии, Приветт направился к двери и вышел из комнаты.
