– Ты не могла бы смотреть не так строго? – сказал он, прислоняясь к ее щеке.
Карлотта закрыла глаза и, вздохнув, на мгновение отдалась ощущению близости к его телу. На лице принца была легкая щетина. Мужчина. Настолько не похожий на нее. Его тело, запах, тепло – все обещало удовольствие.
Внутренняя дрожь не покидала Карлотту, в то время как он двигался в такт музыки. Ничего романтичного или сексуального в этой классической музыке не было. Но прикосновения Родригеса вызывали в ней сексуальное возбуждение. Она вся была охвачена чувством единения с ним в танце, слияния с музыкой, ощущая себя музыкальным инструментом, на котором он играл.
Карлотта уже не пыталась сопротивляться возникшему чувству, она просто хотела насладиться им, испить его до дна.
Да, это было небезопасно. Но ее это уже не волновало. Потому что в этот вечер, рядом с этим мужчиной она действительно чувствовала себя женщиной.
– Тебе тепло? – прошептал он ей в самое ухо.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я горячий.
– Мы могли бы… исчезнуть как-нибудь?
«Плохая идея, Карлотта. Очень плохая», – вторил ее разум.
– Полагаю, мне надо что-нибудь придумать, – ответил он.
В его глазах сверкнул огонек. Опасность усиливалась. Но те ощущения, которые давали ей руки, глаза Родригеса, были для нее каким-то эмоциональным откровением, и она ничего не могла с собой поделать.
Она хотела его прикосновений. Но хотел ли он?
Они вышли на большую террасу, теплый воздух был пропитан запахами моря.
– Пляжи в Санта-Кристобеле очень популярны. Ты должна увидеть эту красоту, – сказал он, обнимая ее за талию и беря за руку.
– Здесь темно.
– Для этого и нужна темнота. Луна отражается в воде. – Он сжал ее руку и остановился, что заставило Карлотту обернуться и встретиться с его взглядом. – Принцесса, я хочу тебя с того самого момента, как увидел в этом платье. Я увел тебя от толпы, чтобы остаться наедине.
Карлотта вздохнула:
– Почему бы нам не пойти на пляж и не посмотреть на луну?
– Хорошая идея.
– Родригес, мне все это нелегко. Может, нам просто пройтись?
– Молча?
– Было бы лучше всего.
Ей не хотелось думать ни о своих желаниях, ни о чем-то другом.
– Тогда следуй за мной.
Родригес пошел вперед, Карлотта – за ним. По каменной тропинке они вышли из дома и оказались на песчаном пляже.
– Я думаю, тебе лучше снять обувь, – предложил он, глядя на ее высокие каблуки.
– Да, действительно.
Родригес крепко держал ее, пока она приподнимала сначала одну ногу, чтобы отстегнуть босоножку, а затем другую. Он поднял ее обувь.
– Я не хочу, чтобы ты их потеряла.
– Спасибо.
На самом деле обувь волновала ее в последнюю очередь. Карлотта как никогда была сконцентрирована исключительно на своих ощущениях. Желание, которое она долго пыталась игнорировать, охватило всю ее. И вместо того чтобы снова запрятать свои эмоции в дальние уголки души, она смело позволила им овладеть собой.
Чтобы почувствовать себя женщиной. Чтобы взять то, чего она была лишена всю жизнь – и не только из-за Габриеля, но и из-за своих родителей.
Она осмотрела пляж в поисках укромного места.
Родригес ее опередил.
– Сюда, – сказал он и повел ее вперед, туда, где около воды стояли пальмы, а рядом с ними – небольшой домик, в открытых окнах которого от теплого ночного ветра развевались шторы.
Внутри домика на полу лежал большой белый матрас, а у стены стоял диван. Было очевидно – место предназначалось для тех двоих, кто не хотел бы, чтобы им мешали.
– Пока ты не рассердилась и не ушла… Я не приводил сюда никого.
– Не конкретно сюда.
– Я не святой.
– Я тоже, – сказала она, поднимаясь по деревянным ступенькам. – Но всю свою жизнь старалась создать обратное впечатление.
В домике Карлотта села на диван и слегка откинулась назад, сама удивляясь своей смелости.
Родригес подошел и присел так, что его колено оказалось между ее ног. Он не трогал ее, но она уже ощущала жар, исходящий от него.
Он наклонился к ней, и Карлотта откинулась еще дальше. В сумрачном свете на его лице вырисовалась ухмылка. Он положил руку на ее бедро, другую под ее спину и приблизился еще ближе. Теперь он оказался над ней, его губы находились настолько близко… Достаточно было сделать одно движение, чтобы прижаться к ним.
