— Потому что, — сказала Оливия, — он любит тебя, дорогая Джесс. Он хочет все делать правильно. Как подобает порядочным людям.
— Он и в самом деле поступает правильно. — Мег наконец-то позволила улыбке расцвести на ее лице. — Я думаю, это прекрасно, что он настоял, чтобы ты подождала. В конце концов, этот день будет особенным для тебя во многих отношениях.
— Все думали, что это ты, Мег, все еще будешь девственницей в день своей свадьбы, — сказала Джесс. — Потому что у тебя такая честная... высоконравственная натура.
— Ты всех нас дурачила! — фыркнула Феба.
— Да уж, действительно, — сказала Серена.
Мег только улыбалась молча.
— Ты закончила наконец? — спросила Джессика Оливию.
— Да.
Джессика вздохнула с облегчением:
— Хорошо. Значит, мы готовы?
Серена взглянула на часы, стоявшие на каминной полке.
— Еще слишком рано, Джесс. Не все гости прибыли.
Недовольно ворча от нетерпения, Джессика раздраженно плюхнулась в одно из мягких бархатных кресел Серены.
— Не волнуйся, — сказала ей Феба. — Уже совсем скоро он уложит тебя в постель. Я думаю, Дэвид тоже сгорает от нетерпения.
Из горла Джессики вырвался не поддающийся описанию звук.
— Могу себе представить, как он этого ждет, — сказала Оливия своим обычным спокойным тоном. — Ты видела, как он на тебя смотрит?
— О да, — вмешалась Феба. — Я видела. Словно она аппетитный кусок мяса, которым он мечтает полакомиться.
— Феба! — в один голос воскликнули все четыре сестры.
— Ну и что, это ведь правда, разве нет?
Сестры переглянулись, лукаво улыбаясь.
— Это правда, — со смехом сказала Серена.
Тут послышался осторожный стук в дверь, и в комнату заглянула служанка.
— Она прибыла, миледи. Попросить ее подождать в гостиной?
— Хм... — Серена оглядела остальных. — Как вы думаете?
— Я так надеялась, что она появится после церемонии, — простонала Феба. — Видно, неблагоприятные ветра не настолько замедлили ход ее корабля, как мы рассчитывали.
Мег переглянулась с Джессикой и кивнула.
— Проводите ее наверх, — сказала она.
Серена перехватила взгляд Мег, и несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Затем старшая сестра кивнула служанке:
— Пожалуйста, проводите ее наверх, Фланнери.
В ожидании сестры молча застыли без движения. Чуть погодя дверь распахнулась.
Сестры не шелохнулись, когда их мать вошла и резко остановилась в дверях, поднеся ладонь ко рту.
— О! — воскликнула она. — Посмотрите только на всех моих прекрасных, восхитительных дочерей!
Затем взгляд ее остановился на Мег, и она, разразившись слезами, бросилась вперед, протягивая к ней руки.
— Серена! — закричала она. — Силы небесные! Как долго я думала, что ты погибла — утонула! — и вот ты здесь, здоровая и прекрасная, как всегда, и по-прежнему в точности похожая на свою сестру.
Мег с Сереной переглянулись через плечо матери. Значит, так тому и быть. Даже их мать не хотела признать того, что она сделала. Впредь Мег суждено быть Сереной, а Серене оставаться Мег.
Мег медленно улыбнулась.
Это не имело значения. У нее был Уилл. Были Джейк и Томас. Были Серена и Оливия, Феба и Джессика. Все они любили ее и знали, кто она такая. Она отступила назад и поцеловала мать в щеку.
— Мама! — И тут ее собственные глаза наполнились слезами. — Я никогда... никогда не думала, что снова увижусь с тобой.
И это было правдой. В любом случае ее мать была здесь, и Мег больше не бежала от Кавершема в страхе навлечь беду на тех, кого любит. Она была свободна. Свободна снова быть с ними, Свободна любить Уилла.
Мать обхватила ее лицо ладонями и поцеловала, обливаясь слезами.
— Какое счастье видеть тебя... живой, моя дорогая любимая доченька!
А затем сестры Мег окружили их, даже Серена, которой удалось наконец благополучно уложить Уильяма в его колыбельку. И все плакали и обнимались.
— Мег, — сказала их мать, обернувшись к Серене, — ты добилась такого успеха! Стала графиней.
— Да, мама, — с улыбкой ответила Серена.
— А Оливия теперь герцогиня. — Мать поцеловала Оливию. — Мое дорогое милое дитя. Я знала, что в этом мире для тебя обязательно найдется герцог.
Все дружно рассмеялись при этом. Оливия была так слаба здоровьем, когда они были детьми, что мать не надеялась, что ей удастся вообще найти себе мужа — или даже дожить до тех лет, когда можно будет его искать.
