— Как может девушка отказать? Да, да, да, — прошептала она, чувствуя его руки на себе. Она жаждала прикосновения его губ.
Он вскрикнул от радости или от вожделения, а может быть, все атлантийцы издают подобные звуки во время занятия любовью… ее это, в общем-то, не волновало, потому что он почти сразу же снял с нее свитер и приподнял чашечки лифчика, убирая его. Не успела Тиернан почувствовать ночную прохладу, как Бреннан обхватил горячим ртом один сосок, а другой — рукой. Он мурчал, посасывая ее грудь так, что кожу Тиернан стало покалывать. В следующую минуту он накрыл губами второй сосок с такой страстной настойчивостью, что заставил ее закричать:
— Бреннан, Бреннан, о, Боже, да!
Она сжала руками его волосы, и он, видимо, воспринял это как одобрение, потому что стал ритмично посасывать этот сосок и проводить по нему языком. Тиернан выгнулась навстречу ему, чувствую, как между бедрами становится влажно, и все открывается для него. Она хотела, жаждала… о, да… он прижимался к ней твердой выпуклостью своего члена, двигаясь в том же ритме, в котором ласкал ее грудь.
Жаркие ощущения побежали по венам, подводя ее все ближе к оргазму от одного ощущения его губ на своей груди. Так близко, о, как же Тиернан могла так быстро возбудиться, а затем он осторожно укусил ее за сосок, а пальцами ущипнул за другой. Тиернан закричала.
Жар, о, этот жар, возбуждающая, грохочущая сила ее желания росла, требуя все больше и больше. Больше таких же невероятных ощущений.
Больше его самого.
Тиернан едва с ума не сошла от такой сильной жажды. Никогда она ничего подобного не испытывала. В отчаянии она оттянула его голову от себя, и Бреннан резко отпустил мокрый сосок, так что ощущения захлестнули Тиернан с головы до ног.
Он посмотрел ей в лицо сверкающими, пылающими изумрудными глазами.
— Скажи мне, — попросил он. — Скажи, чего ты хочешь.
— Я хочу тебя, — пробормотала она. — Сейчас, ты мне нужен, о, прошу, пожалуйста.
Он осторожно отпустил ее, поставив на землю, и Тиернан пришлось прислониться к дереву, чтобы не упасть, потому что ноги ее уже не держали. А Бреннан смотрел на нее, замечая раскрасневшееся лицо, пухлые губы и все еще обнаженную грудь с твердыми сосками, такими чувствительными, что Тиернан испытывала возбуждение даже от дуновения холодного ветра. Бреннан осторожно надел на нее свитер.
— Чтобы ты не простыла, — нежно пояснил он ошеломленной Тиернан, пытающейся понять смысл его слов. Неужели он остановился?
— Что? Что? Но я думала, что мы…
— О, мы точно этим займемся, — сказал он, улыбаясь ей по-волчьи и блеснув в темноте белоснежными зубами. Бреннан опустился на колени среди листвы у ее ног и за несколько мгновений спустил с нее джинсы с трусиками до лодыжек. Не успела она ни вздохнуть, ни подумать, ни пошевелиться, как он обхватил ее бедра руками и прижался к ней ртом.
При первом же прикосновении его горячего, умелого языка к ее клитору, Тиернан снова вскрикнула, а потом она уже не могла ни кричать, ни даже вздохнуть, пока он лизал, посасывал и описывал круги языком, заставляя ее чуть ли не плакать от удовольствия.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она, повторяя это слово, пока оно не превратилось в бессмысленный звук, бессловесные мольбы, а затем это было уже неважно. Тиернан потеряла дар речи в ту же секунду, как он проник в нее пальцами, входя и выходя из нее, и одновременно стал посасывать ее клитор в том же ритме и с тем же давлением, как прежде ласкал ее сосок. Несколько секунд спустя давление, удовольствие, страсть сотрясли ее тело, и Тиернан почувствовала взрыв наслаждения. Она снова закричала, называя его по имени, когда ее охватил самый мощный оргазм в ее жизни, похожий на полет в космос.
Она потеряла сознание, а может быть, всего лишь ничего не чувствовала несколько мгновений, а потом моргнула и постепенно пришла в себя. Бреннан держал ее в своих объятиях, нежно целуя ее лоб. Она покраснела, увидев, что ее трусики все еще спущены, а лифчик не застегнут под свитером.
— Я… — Она запнулась и вздохнула, пытаясь взять себя в руки. — Не могу даже найти подходящего описания для таких изумительных ощущений. А сейчас мне надо одеться.
