Они растеклись по берилитовым коридорам, от их шагов подрагивал твердый металл. Они поднимались, спускались по лестницам и во все ответвления, пока корабль не оказался заполненным толпами жаждущих крови воинов, одетых в деловые костюмы.
Но они распахивали двери и врывались без сомнений, не обращая внимания на смертоносные выстрелы, которыми их встречали после мгновения первого удивления. Резня с обеих сторон была страшной. Пули косили близоруких ученых, если те мешкали, выискивая взглядом врага. Другие, слабые и непривычные к бою, также пали, хотя и сражались храбро до последнего.
Лэнс бежал по центральному коридору, пытаясь найти главную рубку, которая, как он полагал, должна была находиться в центре корабля.
Сквозь шум и грохот раздался чей-то торжествующий крик:
— Я захватил капитана!
Лэнс поспешил на триумфальный рев. Капитан гордо стоял между двумя учеными, его руки были вывернуты за спину. Пилот висел на ремнях, его лицо было залито кровью.
— Позовите пилота! — заорал Лэнс маячившим сзади него людям в коридоре.
Внезапно стало тихо. Раненые япошки, побежденные численным превосходством, лежали закованные на полу. Пилот, прихрамывая, вытащил мертвеца из кресла и сел, чтобы вести корабль.
— Настройте радио, — сказал Лэнс Риду.
Рид повернул циферблат, начав с самой короткой волны и увеличивая длину. Экран оставался темным, и ни малейшего шума из усилителя.
— Ничего, — коротко бросил он.
Капитан пожал плечами и горько улыбнулся.
— В нашей схватке не было смысла, — сказал он устало. — Несколько минут назад мы услышали от нашей военной станции в Японии, что…
— Заткнись! — отрезал Рид.
Он увеличил мощность. Сквозь статику, которая затрещала из динамика, прорвался голос с оксфордским акцентом. Пустой экран засветился рябью. Возникло усталое, охваченное паникой искаженное лицо.
— И по этой причине я призываю всех, кто может услышать меня, подняться на дирижабли и устремиться в небеса. Облака бактерий, волны ядовитого газа несутся по всему миру, не оставляя ничего живого. Это чудовищное убийство. Весь цивилизованный мир мертв. Остались только дикари в отдаленных уголках Земли. Нет безопасного места, кроме неба и далеких от континенте островов.
Он перешел на крик:
— Ради всего святого! Бегите с Земли. Она обезумела! Она умирает!.. Мои силы тают. Мне не спастись. И газовые облака движутся сюда… неуклонно… так быстро…
Экран помрачнел. Раздался далекий последний крик, затем все смолкло.
— Теперь вы понимаете, о чем я, — сказал капитан, наконец. — Я полагаю, что мы единственные цивилизованные люди, оставшиеся в живых. У нас нет другого выбора, кроме как разделить общую участь. Мы видели, как наш военный диспетчер умер от газа еще до того, как замолчал его передатчик.
Лэнс уставился в пол. Он колебался.
— Мы можем быть уверенными, что вы не окажете сопротивления? — спросил он, не поднимая глаз.
— К чему нам драться? — ответил капитан. — Мы же все понимаем. Попытаемся ли мы убить вас из-за политических или из религиозных соображений? — Он развел руками. — Больше не за что бороться. Наш единственный шанс — быть вместе.
Лэнс повернулся к пилоту.
— Летите, пока мы не доберемся до центра Южной Сибири, и зависните там до утра. Пусть японцы спят, и выставьте охрану во всех местах корабля, — приказал он Риду.
Он безучастно смотрел на экран визора, на котором видны были звезды в восточном секторе неба и чернота там, где корчилась Земля…
СОЛНЦЕ, по крайней мере, было теплым, и ни один желтый или зеленый оттенок в атмосфере не свидетельствовал о ядовитых газах. Бактериями можно было пренебречь. Сибирь была достаточно далека от мест сражений и безопасной; а если когда-нибудь наступит зима, смертельные микробы умрут из-за отсутствия условий для размножения, что сделает мир снова пригодным для жизни.
В любом случае, место, которое они выбрали в Сибири, не было затронуто западными колонизаторами по какой-то странной причине, хотя почва выглядела довольно плодородной, а климат — комфортным, несмотря на сезонную сухость. Позже, когда станет безопасно исследовать руины погибшего мира, возможно, найдутся семена для посадки; пока же синтетической пищи хватит, чтобы продержаться почти год, если сидеть на строгом пайке.
