— Мой уважаемый коллега прав во всем, что он говорит, — сказал Алонзо Ренальди, еще один социолог двадцать четвертого века, когда окинул взглядом свою обширную аудиторию. — Однако он недостаточно глубоко вникает в эту тему. Условия, в которых мы сейчас оказались, еще более отчаянные, чем он их изображает. Прежде всего, помимо перенаселенности и нехватки продовольствия, люди во всем мире находятся в постоянной распре. Монархисты, республиканцы и коммунисты борются за власть. Столкновений пока не так много, но они обещают значительно возрасти. Поскольку в каждой стране свои права на власть заявляет каждый из когда-либо живших правителей, ситуация не кажется тривиальной. Их последователи распалены до безумия; они без колебаний используют любое оружие, если им удается заполучить его. Мы не можем ввести военное положение, потому что солдат разделяет присяга. Они готовы следовать за своими лидерами, но их лидеры сами не знают, чему следовать. Прежние вожди больше не у власти. Нам удалось избавить мир от опасности доисторических животных и дикарей. Наши знания значительно расширились. История мира от сотворения до конца света практически завершена. Некоторые хлопоты доставила опасность от нецивилизованных варваров и диких тварей, но и она устранена. Но теперь мы сталкиваемся с жестокими разногласиями повсюду. Когда время развернулось поперек трех других измерений, в результате оказалось, что каждый кусочек жизни, что когда-либо существовал на этой земле, от сотворения до конца истории, воплотился наяву, заняв то же самое пространство, как и любая другая частичка жизни, когда-либо существовавшая на земле. Это опрокидывание естественного движения настоящего в будущее с конечной смертью и упадком жизни — самая величайшая катастрофа, которую когда-либо видел мир. Она угрожает существованию человечества. Врожденная неразумность человека вот-вот будет доказана.
С ПРОИЗВОДСТВОМ, вопреки разным новостям, дело было худо. На месте фермерских хозяйств выросли гигантские многоквартирные дома, и никто не мог выращивать растения нигде, кроме как в своих оконных ящиках. От побережья до побережья, вверх и вниз по всему континенту, страна выглядела как один сплошной город. Постарались инженеры тридцать второго века: в течение восьми часов после катастрофы они соорудили более чем достаточно строений, чтобы покрыть всю Америку. И с этого момента синтетические пищевые фабрики двадцать седьмого века пытались накормить каждого. Люди других эпох были бесполезны.
Газеты же все еще печатались на неисчерпаемых запасах бумаги двадцатого века. Радионовости выходили каждую минуту. По какой-то непонятной причине — что-то должно было оставаться неизменным — все акулы пера остались на своих постах.
— Очередное сообщение из Индии, — сказал Лэнс однажды Уортингу, в их номере на семьдесят втором этаже Эмпайр-Стейт-Билдинг, превращенного в отель.
На все века это здание осталось самым высоким строением в мире, последним из памятников идиотизму, когда стоимость недвижимости упала в 1940 — х годах из-за сокращения рождаемости.
— Что там на этот раз? — спросил Уортинг.
Лэнс отшвырнул газету, скривив лицо.
— Это серьезный вопрос, — ответил он. — В Индии миллиарды людей — сколько именно, никто не знает — все кучкуются один на другом в стране размером меньше четверти Соединенных Штатов. Эпидемии косят их миллионами. Религиозный сброд, не имеющий возможности добывать пищу, побуждает к войне. А теперь, когда нет никакого способа обеспечить едой всех — или хотя бы частично — они превращаются в каннибалов.
— Это еще не все, — продолжал он, — дела намного хуже. Невозможно решить вопрос ни с Индией, ни с Китаем. Китайцы отказываются разумно расселять свой народ. Они голодают, реки переполнены, между наводнениями и мародерствами страна доведена до ручки. В газете пишут, там не осталось ни одного животного. После того, как всех съели, там тоже начались случаи людоедства.
Уортинга передернуло.
— Тот факт, что мы переселили миллиарды наших людей из Америки и Европы в Африку и Сибирь и покрыли каждый дюйм земли своими городами, бесит их. Они отказываются переезжать, но возмущаются, что мы используем их землю. Религиозные лидеры об этом только и твердят. Вскоре наши колонии будут в большой беде. Япония и Африка мечтают только об одном — уничтожить Запад. Теперь, когда у них есть неограниченные людские ресурсы, этот шаг не заставит себя долго ждать. Я подозреваю, что в Японии найдется оружие любого рода — лучи, газы, бактериальные бомбы. А Запад, вместо того, чтобы решать проблему голода, заглядывающего ему в глаза, погряз в политических распрях, и не в состоянии будет отбить атаку религиозных фанатиков, если они хлынут всей массой.
