– Они станут ими только после того, как мы признаем это, – поправила его императрица. – Но ты не ответил на наш вопрос, судья. Как долго мы вынашивали предателя на своей груди?
Судья твердо посмотрел ей в глаза и ничего не ответил. Императрица улыбнулась:
– Знаешь ли ты о свойствах той сферы, в которую тебя заключили? Это стазис – поле, внутри которого время течет с произвольной скоростью. Мы можем ускорить или замедлить ход времени. За одну секунду может пройти целый год, а секунда будет тянуться столетия. Моргнув глазом, ты можешь постареть на неделю. За то время, пока мы говорим с тобой, может пройти вся твоя жизнь. Так будет, если ты не наберешься благоразумия. Назови нам имена тех ублюдков, с которыми ты якшался, и места, где их можно найти, – и ты будешь свободен. Мы даем тебе наше императорское слово.
– Твоему слову грош цена! За тобой нет ни справедливости, ни чести. Мне больше нечего тебе сказать.
Императрица откинулась на спинку трона и резким жестом дала команду стоявшей возле сферы стражнице. Та прикоснулась к пульту, прикрепленному к ее запястью, и судья громко вскрикнул, словно от сильного удара. Его волосы стали непостижимо быстро расти, в них стали появляться седые пряди. Его лоб прорезали глубокие морщины, тело сжалось, иссохшие руки превратились в плети с когтями. Чувствуя нестерпимую боль в разламываемых артритом суставах, он начал громко стонать. Лайонстон подняла руку – и процесс старения прервался. Внутри сферы за несколько секунд минуло сорок лет.
– Поговори с нами, Николас. Мы даем тебе последнюю возможность. Неужели ты действительно хочешь умереть, защищая тварей, которые не являются даже людьми?
На обтянутом кожей лице судьи Николаса Уэсли появилось подобие улыбки.
– Самый низкий клон человечнее тебя, императрица.
Лайонстон сделала гневный жест – и время внутри сферы потекло с неотвратимостью песка в песочных часах. Тело судьи на глазах усыхало и сжималось. У него выпали волосы, потемнела кожа. То, что прежде было лицом, обратилось в страшный костяк, но судья по-прежнему молчал. Время продолжало свой бег. Наконец скорчившееся тело перестало подавать признаки жизни, а затем начало разлагаться. Скоро внутри сферы не осталось ничего, кроме обрывков одежды и почти рассыпавшихся в пыль костей. Стражницы вывели сферу из действия стазиса, и она исчезла. Лохмотья одежды судьи упали в мутную воду.
***
Тем временем в опустевшем вестибюле ждали своей участи капитан Сайленс и разведчица Фрост. Они были закованы в кандалы и окружены силовым экраном – на его границе воздух дрожал и слегка потрескивал, отчего огромный вестибюль приобретал нереальный, призрачный вид. Но Сайленс знал, что их проблемы вполне реальны. Он потерял свой корабль и упустил Искателя Смерти. Когда «Ветер тьмы», теряя управление, падал на Виримонде, капитан должен был умереть на своем посту. Тогда его имя навеки почиталось бы потомками и вся эта история приобрела бы героическую концовку. Но по какой-то непонятной причине разведчица помогла ему остаться в живых. И вот теперь он здесь, скованный по рукам и ногам и даже с ошейником на шее (цепей хватило бы на дюжину человек), ждет, какую изощренную и мучительную казнь придумала для него императрица.
Официально он должен был сначала предстать перед военным трибуналом и офицерским собранием, но императрица захотела сама стать его первой и единственной обвинительницей, тогда как военный трибунал мог дать ему возможность умереть быстрой и безболезненной смертью. Сайленс позвенел своими оковами и вздохнул. Сталь довольно низкосортная, но ее прочности вполне достаточно, чтобы обойтись без силового экрана. Впрочем, он и не собирался бежать. Бежать было некуда. На свете не было такого места, куда не дотянулась бы рука императрицы. Кроме того, его не привлекала жизнь поставленного вне закона изгнанника. Вечно в бегах, вечно боязливый взгляд через плечо, без покоя в душе, без надежды на счастье… или хотя бы на честь.
Он уже в который раз тяжело вздохнул и посмотрел на сидевшую возле него разведчицу. Охрана заковала ее в особенно болезненные кандалы – под тяжестью таких цепей нормальный человек не смог бы даже приподнять руку. Но Фрост как будто не обращала на оковы внимания – она сидела на деревянной скамье гордо выпрямившись, словно пришла сюда по своей воле. Именно из-за нее и был установлен силовой экран. Ведь она – разведчица, а с такими лучше не искушать судьбу.
