– Боитесь? – переспросила Лайонстон. – Вам следовало бы бояться меня, министр. Надо бояться за судьбу Империи, когда ею управляют такие министры, и вам – за вашу собственную, если вы не выполняете наши распоряжения. Если эта работа вам не под силу, вас следует арестовать и отдать под суд, а мы посмотрим, как будет работать на вашем месте заместитель. Для того чтобы заставить людей работать, мы будем применять более суровые меры. Вам это ясно, министр?
– В высшей степени, ваше величество. Смею вас заверить, никто из присутствующих здесь не хотел бы способствовать нарушению ваших планов.
– Мне кажется, кое-кто все же не разделяет их, министр. Возможно, вы будете удивлены, но предатели иногда скрываются в самых непредсказуемых местах. Не так ли, лорд Саммерайл?
Наступила тишина, и все головы повернулись в сторону Саммерайла. Те, кто стоял рядом с ним, слегка посторонились, словно испугались смертельно опасной инфекции, и через секунду он остался в одиночестве.
Медленно оглядываясь по сторонам, Саммерайл не проявил признаков растерянности. Он взглянул на Лайонстон и слегка улыбнулся. Его взгляд был прям, голова высоко поднята, и во всем его облике чувствовалось спокойствие бывалого воина, каким он и был всю свою жизнь.
– Те, кого называют предателями, на деле могут оказаться героями, ваше величество, – негромко сказал Саммерайл. – Но, возможно, вы имели в виду какого-то конкретного человека?
– Возможно, – недовольно поморщилась императрица. – Вы уже не раз позволяли себе дерзкие и оскорбительные речи, направленные против нашей персоны, Саммерайл.
– Я еще помню то время, когда искреннее слово не считалось преступлением. Конечно, то было очень давно, когда царствовал ваш отец. С тех пор во дворце многое изменилось.
На губах Лайонстон появилась улыбка.
– Вы огорчаете нас, Саммерайл. Ваша критика направлена не только в адрес нашей персоны, но и в адрес всей Империи. Как мы можем полагаться на вас в будущем, если ваши предательские речи не смолкнут?
– Не говори глупости, Лайонстон. Старого пса не научишь новым трюкам, да и я не стал бы подлаживаться под тебя, даже если бы мог. Я помню тебя ребенком. Когда ты была моложе, ты любила веселье и забавы. Если бы я знал, какой ты вырастешь… Конечно, я никогда не стал бы посягать на твою жизнь. Я всегда был слишком мягок по отношению к детям. Сейчас я единственный из тех, кто окружал твоего отца. Все другие уже в могиле. Некоторые – по твоей воле, некоторые – сами по себе. Но это уже не важно. Если бы они увидели то, что ты сделала с Империей, которой они были так преданы! Ты превратила честь в посмешище, а двуличие – в норму. Справедливость существует только для богатых, а непокорных и правдивых настигает смерть. Эту Империю создавали тринадцать поколений твоих предков, Лайонстон, и для чего? Чтобы ты раздавила ее своим железным кулаком? Ты – раковая опухоль в самом сердце Империи, гниль на розовом бутоне!
В зале воцарилась мертвая тишина. Лайонстон, пылая гневом, подалась вперед и едва не вскочила с трона, но все же смогла взять себя в руки и приняла прежнюю позу.
– Ты всегда слишком распускал язык, старикашка! Считай, что ты сам проклял себя этими словами. И пусть никто не говорит, что мы не давали тебе последнюю возможность опомниться…
– Что ж, делай что задумала, – прервал ее Саммерайл. – Может быть, моя участь заставит замолчать остальных. Я знал, что ждет меня, когда ехал во дворец. Прикажи своему любимчику палачу расправиться со мной, и пусть все позабавятся этим зрелищем.
Он с негодованием посмотрел на лорда Дрэма, но вдоводел спокойно отвернулся в сторону, его рука не потянулась к оружию.
Лайонстон ядовито улыбнулась:
– Ты не достоин того, чтобы отнимать время у Верховного Воина, Саммерайл. Для тебя у нас найдется более подходящий палач.
Она кивнула одной из стражниц, тотчас же бросившейся к ее ногам. Стражница подняла когтистые руки над головой и дважды хлопнула в ладоши. Погасла еще одна голограмма, и неизвестно откуда появился третий человек. Рассекая мутную воду, он шагнул в направлении Саммерайла и со зловещей улыбкой остановился. Закованный в серебристо-черные доспехи, он был молод и строен. У него были развевающиеся светлые волосы, холодные голубые глаза и улыбка убийцы. У его пояса висели два меча, и всем своим видом он напоминал приготовившегося к охоте хищника. Завидев его, люди начали настороженно перешептываться.
