Карранса поудобнее устроился в кресле перед головным пультом. Равномерный басовитый гул автофиксатора навевал легкую дремоту.
Так прошло полтора часа. Приближалось время очередной пульсации.
Внезапно зеленый глазок на пульте замигал. Автофиксатор тоже перешел на более высокие тона.
Карранса мгновенно подобрался, готовясь к неведомой еще опасности.
Быстрый взгляд на инфралокатор подтвердил, что путь впереди свободен. Может быть, ионные двигатели? Кристалл инверсии?.. Напряженный взгляд Каррансы лихорадочно скользил по длинным рядам циферблатов и шкал, и ни один прибор не сообщал ему ничего тревожного.
Ага, наконец-то! Скорость! Он не поверил своим глазам. Шагнул к зеленоватой шкале. Сомнений не было: оранжевая яркая точка — индикатор импульса корабля — едва заметно отдалилась от вертикальной линии, обозначающей заданную скорость «Ренаты», и медленно поплыла влево…
Скорость пульсолета росла. Правда, — увеличение скорости было ничтожным — чуткий прибор регистрировал изменения скорости, составляющие миллионные доли процента.
Перед взволнованным пилотом вспыхнула, словно ожив, матовая сфера. Капитанский вызов!
Лицо Петра Коробейникова, черты которого приобрела сфера, выражало тревогу.
— Что там у вас, Карранса? Почему включился сигнал малых уклонений?
— Растет скорость.
— Конкретней!
Карранса привел цифры.
— Причины?
— Пока не могу найти. Приборы показывают норму.
— Хорошо, сейчас буду у вас.
Карранса вытер вспотевший лоб. Еще раз окинул взглядом стройную шеренгу приборов на пульте. Над каждым успокоительно мерцал зеленый глазок. А детектор скорости? Карранса глянул на него с тайной надеждой, что оранжевой точки уже нет. Но она, горела, отдалившись от вертикали еще на несколько миллиметров.
В рубку вошел капитан, и Карранса невольно почувствовал облегчение. Капитан тщательно проверил каждый прибор, по очереди включая в только ему известных комбинациях все контролирующие и следящие схемы. Карранса сосредоточенно помогал ему.
— Пойдем на крайние меры, — решил наконец капитан. — Включите тормозные дюзы и повышайте их мощность, пока не выровняется скорость. Это не очень желательно. Но мы не можем терять скорость…
Король Стафо был в отчаянном положении. Жертвой коня Карранса вскрыл позицию белых и теперь методически усиливал давление.
Обхватив голову руками, Стафо низко склонился над доской. Карранса довольно откинулся на спинку кресла.
— Гм… Не вижу, честно говоря, спасения, — после продолжительной паузы произнес наконец Стафо.
— И я не вижу, — откликнулся Карранса.
— Однако выход есть, — послышался сбоку уверенный голос, — И очень несложный. Смотрите! Слон бьет на Ф7 с шахом, при этом возможны два варианта… Либо черные принимают жертву и бьют слона, либо отходят королем… — Гибкие щупальца Роба замелькали над доской, передвигая фигуры и показывая варианты.
— Погоди, погоди, — обрадованно произнес Стафо. — Сам вижу. Я делаю ничью вечным шахом. Слушай, Роб, почему ты всегда вмешиваешься? Сколько раз договаривались, чтобы ты никому не подсказывал.
— Я подсказал, потому что никто из вас не видел правильного продолжения, — ответил Роб.
— С твоей логикой не поспоришь, — заметил Стафо, складывая шахматные фигуры.
В глубине обзорного экрана в безмерной дали висели бестрепетные фиолетовые звезды. После очередной пульсации — гигантского скачка — рисунок созвездий изменится. Что сулит им ближайшее будущее?..
— Почему ты сегодня хмурый? — Стафо положил руку на плечо Каррансы. — Обидно, что проиграл?
— Вовсе нет. — Карранса заставил себя улыбнуться и повернулся к Робу. — Знаешь, Роб, я недавно прочел занятную книжицу, в которой повествуется о твоем далеком предке.
— А что за книга? — заинтересовался Стафо.
— Двадцать первый век, эпоха освоения Марса. Тогда создавали роботов из белкового вещества и на каждого тратили массу сил, средств и времени. Потом от них отказались. После одного случая.
— Какого случая? — спросил Стафо.
— Чтобы помочь первым поселенцам Марса, учеными Зеленого городка был создан белковый робот Дор — сложнейшая система, на которую возлагались особые надежды. Но им не суждено было осуществиться. При запуске Дора на Марс что-то там в корабле не так сработало — до причины впоследствии так и не докопались. А Дор улетел в открытый космос.
