Но здесь нельзя было представить женщину, задавшую тот короткий вопрос.
В парке был заброшенный, засыпанный отжившими листьями и древесной ветошью угол, куда я забирался, чтобы поскучать и подремать в тени больничных тополей. Однажды подошел человек в пижаме, и мы долго беседовали. Никогда не доводилось мне — ни до, ни после — слышать более резкие отзывы о проекте «Берег Солнца».
— Поймите, это утопия чистейшей воды, — повторял он так убедительно, что я напрягал все внимание и пытался уловить суть его аргументов.
— Но есть расчеты, — возражал я.
— Это несостоятельные расчеты. Ничего хорошего ждать не приходится. Вспомните, сколько было неудач на пути развития науки. Тупики неизбежны. Мы на них учимся.
У него был высокий лоб, редкие седые волосы и темные, «опаленные страстью и мыслью» глаза. Он долго говорил о человеке и человечестве, и я никак не мог поймать нить его рассуждений: он возвеличивал античную культуру, высыпал, как из рога изобилия, ворох старых афоризмов и речений древних философов. Жесты его были так энергичны, а интонации так убедительны, что я не мог возразить ему. Это было воинствующее неприятие второй природы, созданной руками человека. Он старательно отделял человека, мысленно как бы очищал его от «технических примесей».
— Вспомните, — говорил он, — крылатое изречение столетней давности: если война — продолжение дипломатии, то автомобилизм — продолжение войны, только другими средствами. Вспомните и скажите: разве все дороги и магистрали любого типа не опасней действующих вулканов? Разве можно когда-нибудь точно установить причину аварии или катастрофы? И разве любые технические новшества не приносят столько же огорчений, сколько преимуществ? Вспомните, что еще в Древнем Вавилоне загрязнение реки каралось смертной казнью. И несмотря на все строгости, во многих классических очагах цивилизации, где лопаты археологов отрывают развалины дворцов, великолепные скульптуры, чудесные сосуды, простираются ныне сожженные солнцем пустыни.
— Но что же вы предлагаете? — спросил я.
— Человеку нужно вглядеться внутрь себя. Вспомните старую истину: познай себя!
— Но можно ли познать себя, не проникая все глубже в окружающее пространство, не знакомясь с устройством мира и удивительными механизмами природы? Одним словом, не изменяя ничего вокруг?
— Можно и нужно. Мы уже столкнули с места гигантские костяшки домино. Пора остановиться. Нам все труднее предвидеть последствия изменений. Может быть, завтра нас с вами не станет…
— Я не боюсь этого.
— Вы обманываете меня и себя! — запальчиво воскликнул он.
— Ничуть. Я познал себя.
Он растерянно остановился и пристально взглянул на меня, но, не найдя в выражении моего лица ни одной иронической черточки, как будто успокоился. С этой минуты его одолела непонятная апатия. Он иссяк, так и не найдя во мне сторонника.
На следующий день он явно избегал меня. А я подумал, что он говорил в общем-то довольно безобидные вещи: все равно это неосуществимо. А если вдруг… что будет, если бы все так думали и действовали? Не вернулось бы человечество снова к истокам цивилизации? Да нет, костяшки домино действительно падают. И в этом движении — и только в нем — залог будущего. Нужно только попристальнее всматриваться в даль и в глубь мира. Он же сам себе противоречил, вспоминал я, разве не погребены памятники Месопотамии под песками, несмотря на то, что загрязнение реки каралось тогда смертной казнью?
…Потом стала подкрадываться неподдельная зеленая тоска, я связался с Андреем Никитиным и попросил выручить. Он опустился на эле прямо посреди парка, к ужасу моих попечителей и попечительниц, и выкрал меня среди бела дня.
— Куда тебя? — спросил он. — В город? На берег?
— На берег.
Через четверть часа я был в этом благословенном месте. Там сдержанно гудели машины и под поверхностью моря шла непрерывная работа: подводные исполины прокладывали шахты и тоннели, как муравьи, таскали неимоверные тяжести и застраивали дно наподобие фантастического инопланетного города.
Телегин отчитал меня. Я и не пытался оправдываться, я понимал, что доставил хлопоты и кругом виноват. Айсберг, вспомнил я… айсберг. Что это было?
