Вода вокруг катера была в серебряных пятнах: рыба, оглушенная или убитая, всплывала на поверхность брюхом кверху. Оглушенная или убитая? Это было очень важно.
— Черпак! — крикнул Валерий.
Федотову удалось начерпать десятка два рыб и вывалить их в бачок с морской водой. Через несколько минут крупные рыбы очнулись и начали плавать по кругу, тычась мордами в стенки бачка. А мелочь, оглушенная насмерть, так и не проявила признаков жизни.
— Похоже на ультразвук, — сказал Валерий и снова подошел к самописцу, посмотрел на масштаб.
Да, колебания были явно ультразвуковые. Невидимые и неслышимые, доступные только чуткому слуху приборов, они заставляли «Севрюгу» трястись мелкой дрожью, которую колебания всех частей катера превращали в слышимые звуки.
Больше двух с половиной часов продолжалась вибрация. За это время Валерий установил, что повторялось несколько музыкальных фраз, если такое выражение можно применить к ультразвуку. А может, это не музыка, а какие-то сигналы? Телеграфные? Нет, морзянка исключалась: паузы чередовались слишком неравномерно. Пожалуй, чередование колебаний напоминало человеческую речь, переведенную с нормальной частоты в ультразвуковые колебания морской воды, а потом на приборах превращенную в фиолетовые зигзаги на ленте. Вибрация прекратилась так же внезапно, как и началась.
Валерий коротко рассказал команде о своих предположениях.
— Человеческая речь? — Федотов недоверчиво оглядел пустынное море. — Кто же это балует? Человек-амфибия?
— Если записать эти подводные сигналы в виде цифр, выражающих частоту и продолжительность звучания, — сказал Валерий, — то наша институтская ЭВМ сможет быстренько пересчитать ультразвуковую запись в звуковую, а потом по звуковым частотам найти все буквы. Конечно, только гласные. Ну, дальше уже легче. Сама машина сможет подобрать подходящие согласные и дополнить текст. Я уверен, что это человеческая речь.
Двое суток дрейфовала «Севрюга» над Чертовым городищем, записывая неизменно повторяющиеся колебания. К счастью, погода была тихой и не мешала наблюдениям. Ставя буйки на якорях, экипаж «Севрюги» окольцевал зону наибольшей интенсивности; наконец был поставлен буек с флажком, отметивший центр зоны.
Первичные наблюдения можно было считать законченными. Теперь следовало доложить по радио начальству и запросить инструкций. Но Валерий на свой риск решил обследовать зону поглубже. Часы вибрации были точно известны. И по окончании очередного «вибросеанса», как они назвали это, Валерий вытащил на палубу чемодан с аквалангом.
Он прикинул: в баллонах две тысячи литров воздуха, глубина здесь шесть-семь метров, значит, воздуха хватит на целый час. До следующего вибросеанса — не менее двух часов. Впрочем, вибрация опасна только для мелкой рыбешки, а в нем, Валерии, как-никак шестьдесят девять кило. Но кто знает, какие номера может выкинуть Чертово городище, и Валерий решил принять некоторые меры предосторожности.
— Значит, так, Костя, — сказал он, закидывая за плечи баллоны и застегивая ремни. — Если через час… нет, через сорок пять минут я не вернусь, бери второй акваланг и ныряй. Захвати веревку и фонарик. Ладно?
— Добро, — сказал Федотов.
Вода была просто наслаждение после раскаленной стальной палубы «Севрюги». По чистому песчаному дну скользили веселые солнечные зайчики. Дно понижалось, и Валерий, плывя над его уклоном, забирался все ниже. Яма, в которую он спустился, упиралась в крутой подводный холм — очевидно, это начиналась сама банка. Из песка причудливо торчали плиты ноздреватого песчаника. Валерий медленно плыл вдоль подводного увала, посвечивая фонариком в темные дыры, зиявшие в его склоне, — старые кратеры грязевого вулкана. Вот оно, значит, Чертово городище. Да, не очень-то приятное местечко, подумал Валерий и вдруг остановился.
Из наклонной стены увала торчало длинное сигарообразное металлическое тело, наполовину скрытое в дыре кратера. Оно имело метра три в диаметре и сильно суживалось в концу.
«Привет! — подумал Валерий. — Подводная лодка… Откуда она здесь взялась? И как ухитрилась залезть в эту мышеловку? Тоже мне подводнички… Что-то ни руля, ни винтов не видать в корме, если это корма. Странная подлодка…»
