— Ну что ж. — Песла снова уселся и заговорил с деланным спокойствием: — Все ясно. Мы выполним любой приказ командира — если успеем, конечно. Но согласия на эксперимент я не дам.
— Я присоединяюсь к Песле, — сказал Крилл, — и думаю, что остальные нас поддержат.
За столом молчали. Многие опустили головы. Первый раз против командира — это не очень приятно. Трук внимательно оглядел всех. Вот теперь, пожалуй, тянуть больше не следует.
— Ты меня неверно понял, Песла. И ты, Крилл, тоже. Мне не нужно вашего согласия на проведение опыта. Я уже провел эксперимент ночью. Десять обезьян облучены по рассчитанной программе, и у них изменена матрица наследственного кода. И, по существу, это не эксперимент, а помощь, которую мы обязаны оказать.
Песла даже не поднялся. Он смотрел на Трука и молчал. Но Трук видел, как в нем закипает ярость. Теперь вся команда смотрела на старика. Крилл даже убрал руки в карманы куртки. Песла стал медленно подниматься, но Трук опередил его.
— Прошу не перебивать, — резко бросил он. — Я еще не закончил.
Труку хотелось, чтобы Песла немного успокоился, пока он будет говорить.
— Ты прав, Песла. Хватит вести беспредметный спор. Наше совещание и так затянулось. Пора поставить вопрос, который следует решить.
Трук подошел к иллюминатору. Обезьяны по-прежнему спали.
— У меня не было времени советоваться с вами раньше. Слишком поздно пришла мысль об изменении наследственного кода. И вчера ночью я самостоятельно провел обработку вот этих десяти обезьян. Но я не специалист по космической биологии и не могу точно сказать, какие последствия для вида могут иметь изменения в коде. Поэтому надо всем решать, что делать с обезьянами. Можно их выпустить на волю, сняв гравитационную стену.
Он еще раз заглянул в иллюминатор, потом медленно повернулся к столу.
— Но еще не поздно ликвидировать результаты облучения: обезьян можно убить перед отлетом. Этот вопрос придется решать тебе, Песла.
— Ты хочешь перевалить ответственность на чужие плечи! — возмутился Крилл. — И ответственность за уничтожение десяти животных!
— Я хочу, чтобы на этой планете наверняка была разумная жизнь. — Трук подошел к столу. — А за уничтожение обезьян никто отвечать не будет. Полгода назад на Большой машине мы рассчитали, что имеем право без ущерба для развития вида убить 67 здоровых животных. А мы за все время анатомировали только троих, да и те были больными.
— Ты хитер, Трук. — У Песлы слегка дрожал голос. — Ты знал, что я не соглашусь на эксперимент, считая его ненужным. Мне не жаль десяти обезьян. В тысячелетней эволюции это ничего не значащая горсточка живого, и я с удовольствием их уничтожил бы. Но я не могу принять решение, не ознакомившись с тем, что ты наделал с обезьянами.
Трук отодвинул ящик стола и достал таблицы изменения наследственного кода. Вчера ночью их принесла Далька из машинного зала и бросила ему на пульт управления. Она устала и уселась в кресло рядом с ним. Пока он настраивал облучатель по программе, Далька сидела с закрытыми глазами. Теперь он смотрел, как Песла осторожно взял таблицы и углубился в них, внимательно выверяя каждый символ, каждое число. Трук напряженно ждал. О чем сейчас думает старик? Копается. Как будто не мог сразу посмотреть программу облучения. Ну, а если он скажет «нет»? Тогда придется приказывать. Теперь принялся сопоставлять структуру старого и нового наследственного кода, полученного после облучения…
И вдруг Песла хмыкнул. Это было так неожиданно, что многие рассмеялись. Трук облегченно вздохнул. Песла медленно поднял голову.
— Это не лишено смысла, — сказал он. — Но ведь облучением ты смахнул с молекулы всего несколько групп. Не думаешь ли ты, что природа сделала бы это и без тебя в самое ближайшее время! Тем более что изменение в коде не связано с нарушением физиологических структур животного.
— При случайном изменении характера и силы радиации на планете эти группы могли бы и закрепиться в молекуле.
— Возможно, — закивал Песла, — хотя я не уверен в этом.
— А почему ты не облучил всех обезьян в гравитационном загоне?
— Решил не рисковать. Если новое качество окажется вредным для вида, сравнительно небольшое число детенышей этих родителей и их внуки очень скоро вымрут и не окажут влияния на эволюцию. Если же это качество будет полезным и сильным, то и десяти обезьян может оказаться достаточно для развития вида.
