И точно, она была там, ездила кругами, время от времени хватаясь за руку кого-то из детей, а иногда просто катясь прямо с широченной улыбкой на лице.
– Ну ладно, я и одна неплохо посижу.
– Неа. Пойдем!
Хейли ухватила меня за руку и потащила к стойке, отгораживавшей комнату, где выдавали ролики напрокат.
– Чем могу помочь? – вывернулся из-за прилавка прыщавый юноша.
– Дайте мне, пожалуйста, пару девятого размера и, – тут она повернулась ко мне, – Энди?
– Ох, – я чувствовала себя, как заяц, застигнутый светом фар, – седьмой.
Юноша исчез в комнате и вернулся с двумя парами роликов. Передо мной оказалась моя пара, перед Хейли – ее.
– Ладно, Энди, идем.
Я позволила увлечь себя в раздевалку. Там обнаружились шкафчики и скамейка.
– Я поверить не могу, что ты никогда не каталась на роликах. Это просто безобразие, – бормотала Хейли, помогая мне зашнуровать ролики.
– Ну, ты же знаешь, у меня было тяжелое детство и в нем не было кучи маленьких визжащих подружек.
Она посмотрела на меня снизу вверх и покачала головой:
– Тогда я просто обязана восполнить этот пробел.
– Если я тут безвременно погибну, завещаю тебе мой дом.
Хейли рассмеялась, и ухватила меня за руку.
– Ладно, теперь осторожнее. В первый раз даже стоять на них будет интересненько.
Я рывком встала с лавки, и ничего страшного не произошло, хотя ролики постоянно норовили выкатиться из-под меня.
– Ух ты! Держись за меня!
Я держалась.
Хейли дотащила меня до катка, где нас встретила пульсирующая музыка.
– Господи, да все эти дети катаются лучше меня, – пробормотала я. Хейли рассмеялась.
– Да ладно тебе, старушка. Ты сможешь! Тут все дело в равновесии, а с этим у тебя проблем нет, я точно знаю, после всех твоих тренировок.
Она подкатила меня к стене, нижняя половина которой была обита ковровым покрытием. Я так поняла, что это сделали специально для таких лузеров, как я, кто должен был хвататься за стену, поскольку не умел тормозить об пол.
– Ох, черт! – пол оказался гораздо более скользким, чем мне казалось сначала и, непонятно почему, колесики моих роликов явно хотели уйти в отрыв.
– Все хорошо, у тебя получается, Энди, – Хейли обняла меня за талию и медленно покатилась рядом. Между стеной и Хейли я чувствовала себя достаточно безопасно, но сама идея катания на роликах не стала для меня более привлекательной.
Впереди по курсу на стене обнаружился маленький выступ, и я жадно ухватилась за него. Хейли остановилась у меня за спиной.
– М-м-м, Энди?
– Что?
– Видишь ли, сама идея катания на роликах заключается в том, чтобы на самом деле кататься.
– Съешь меня!
– Охх, какое искушение…
Я оглянулась, чуть не упав на задницу по инерции, и увидела сладострастную ухмылку на ее лице.
«Мы начинаем праздновать день рождения Кендалл, все гости именинницы приглашаются в комнату отдыха», – прозвучало из динамиков.
– Слава тебе, господи! Меня спас праздничный пирог! – пробурчала я. Хейли хихикнула и помогла мне вернуться по стеночке на праздник.
Я шагала к клинике с улыбкой на лице и даже некоторой резвостью. Сегодня был День святого Валентина, праздник, который я отродясь терпеть не могла. Иногда мне даже удавалось сделать вид, что его не существует под предлогом собственной забывчивости. Но только не в этом году. Уж не знаю, почему, но сегодняшний день много значил для меня.
Я вошла в лабораторию, улыбаясь, приветственно помахала Саманте и подошла к двери своего кабинета. Я отперла дверь, щелкнула выключателем и замерла. На моем столе лежал конверт, в таких обычно приходят открытки.
Нахмурившись, я уселась за стол и взяла его в руки. За дверью кабинета что-то двинулось и зашуршало, но я не подняла глаз. Сейчас меня больше всего интересовал розовый конверт у меня в руках. Закусив нижнюю губу, я пыталась понять, от кого бы это? И каким макаром он попал в мой запертый кабинет?
Ничего так и не решив, я надорвала верхушку конверта и вытащила открытку. На ней был нарисован здоровущий волосатый шимпанзе со сложенными на мускулистой груди руками.
Большие красные буквы над его головой складывались в вопрос:
«ЗНАЕШЬ, КАК МНОГО ТЫ ЗНАЧИШЬ ДЛЯ МЕНЯ»?
