– Здравствуйте, – произнесла я, не зная, что мне делать дальше.
Он взглянул на меня из-под полуприкрытых век, и его обычно голубые глаза были красными. Он выглядел таким измотанным…
– Я не уверена, что вы меня помните, но…
– Конечно, помню. Вы – доктор Литтман. Анна много о вас рассказывала. Вы приносили ей щенка.
Он улыбнулся, я улыбнулась в ответ и кивнула.
– Мне очень жаль. Не знаю, что еще сказать, как это выразить, понимаете?
Он кивнул.
– Это – Саванна.
Девочка глянула на меня. Она была так похожа на свою маму…
– Привет, Саванна!
Она взвизгнула и снова ткнулась мордочкой отцу в шею. Я повернулась к Эндрю:
– Берегите себя, – сжав на прощанье его руку, я вернулась к Хейли, ожидавшей меня в задней части церкви.
Служба едва началась, а я уже слышала раздававшиеся отовсюду всхлипывания. Через них иногда прорывался смех, когда члены семьи вспоминали некоторые забавные случаи из жизни Анны.
Я почувствовала, как на мою руку опустилась ладонь, и увидела, что это Хейли сжимает мое предплечье. Я посмотрела ей в лицо, она кусала губы, пытаясь сдержать эмоции. До чего же хорошо, что она со мной! Пытаясь утешить ее, я смогла вытеснить из сознания мои собственные боль и скорбь.
– Моя жена и я познакомились в средней школе, – Эндрю Блеквелл теперь стоял за кафедрой, опираясь на нее обеими руками. Он посмотрел вниз, а потом перевел взгляд на белый гроб прямо перед собой. – Она была истинной любовью моей жизни. Анна была удивительным человеком, удивительной женщиной, удивительной женой и матерью. – Он улыбнулся. – Когда несколько лет назад мы узнали, что она больна, когда ее врач сказал, что она должна оставить работу, она просто рассмеялась, пожала плечами и сказала, что устроит себе отпуск. А потом ей стало делаться по-настоящему плохо… – он снова опустил голову и закусил губы, а потом выдохнул: – Я люблю тебя, милая.
Зажав рот рукой, он поспешно сошел с кафедры.
Я задержала дыхание, чувствуя, что в горле формируется комок, а глаза начинают жечь слезы, и я вот-вот расплачусь. Рядом, откинувшись на спинку скамьи, в рыданиях сотрясалась Хейли. Я обняла ее за плечи, пытаясь хоть как-то успокоить.
Служба закончилась, я резко встала, желая побыстрее выбраться отсюда на свежий воздух. Хейли последовала за мной, и мы медленно проделали путь наружу. Я встала у стены церкви, пытаясь совладать с собственными чувствами.
– Охх…
Я подняла голову. Хейли стояла передо мной с таким беззащитным видом, что была похожа на маленького ребенка. Она смотрела на меня, глаза ее были полны слез, готовых хлынуть потоком. Наконец, она больше не могла сдерживаться и сломалась. Я внезапно обнаружила, что она обнимает меня, ее тело плотно прижато к моему, а сама она беззвучно рыдает, и слезы рекой текут по ее лицу.
Я обняла ее и сжала покрепче, давая понять, что я здесь, что я с ней. Я опустила голову ей на плечо, зажмурила глаза и попыталась сдержать собственные слезы.
Кажется, Хейли стала немного успокаиваться, поток слез замедлился, потом иссяк. Никто из нас не произнес ни слова, никто не двинулся. Было так здорово согреваться теплом другого человека.
Я была рада, что Хейли здесь.
Мы медленно, нерешительно отстранились друг от друга, не желая прерывать контакт. Она глянула на меня, всхлипнула.
– Не хочешь выпить кофе где-нибудь?
Я кивнула и погладила ее плечо рукой.
Мы сидели напротив друг друга за столиком в маленькой кофейне и молчали. Я думаю, мы обе были слишком погружены в свои воспоминания, раздумья и печаль. Наконец, Хейли вздохнула:
– Ну, как ты?
Я посмотрела на нее, вертя в пальцах пакетик сахара.
– Я в порядке. А ты?
Она кивнула и отхлебнула из чашки.
– Я буду в порядке. Просто Анна была моим первым настоящим пациентом и первой, кто, ну…умер.
– Мне очень жаль, Хейли. Это нелегко.
– Мы обе знаем, что нелегко. И тяжело не только поэтому…
– Просто это была Анна.
Мы улыбнулись вдвоем, и она кивнула.
– Да, это тоже. Она была таким чудесным человеком. Я все знаю о том, как ты принесла ей щенка.
Она улыбнулась мне доброй и нежной улыбкой:
– Это было правда здорово, Энди. Весь остаток недели ей было хорошо. Она была счастливой, в ясном сознании, тело ее слушалось. Пока не… – она опустила глаза и крепко охватила обеими руками дымящуюся чашку.
