Исход - страница 115

Женщины помаленьку приходят в себя, отходя после прощания с Горном. Начинают липнуть к окошкам салона, переглядываться, делают какие-то выводы… Вдруг слышу голоса:

– Мамочка, а где ты была ночью? Я проснулась, а тебя нет в комнате.

– Ой…

Дорога позволяет, и я разворачиваюсь – баронесса красная, словно российская пятитысячная купюра. Дрожащие губы, полные слёз глаза.

– Мама приходила ко мне, милая. Ты забыла куклу в ванной.

– Ай! Моя Злата!

– Мы взяли её, милая. Не волнуйся.

– Спасибо, папочка!

– Не за что, доченька…

Инцидент исчерпан, и баронесса не успела ляпнуть какую-нибудь дурь. Правда, в зеркале заднего вида я наблюдаю, как Хьяма с подозрением смотрит на Аору, а та уставилась в окно, глотая беззвучно текущие слёзы.

Мы выезжаем за город, я чуть прибавляю ход. Дизель сыто порыкивает, скоро будет лагерь беженцев. Торможу. Из окошек фургона высовываются головы слуг, делаю успокаивающий жест.

– Всё в порядке. Надо сбрую надеть.

Головы исчезают, а я достаю из багажника свой мешок, и… Что Аора, что Хьяма и даже Юница в полном шоке. Разгрузка, плотно набитая всем положенным. Привычный уже пистолет-пулемёт на шею, две кобуры под мышки для пистолетов, плечевая для 78-го, всё рассовывается, как надо. Привычно подпрыгиваю, норма. Влезаю обратно. Особенно большие глаза у Хьямы. Лезу в бардачок, достаю ещё две кобуры с вложенными в них 5,8-мм QSZ 92, протягиваю их женщинам:

– Вот. Вам. На всякий случай.

Дрожащие руки тянутся к оружию.

– Это?..

– Специально для вас. Не смотрите, что маленький калибр. Из такого можно очень легко завалить большого дядю. Отдача лёгкая, намного легче, чем у ваших револьверов. В обойме пятнадцать патронов. Запасная – в кармашке кобуры. Предохранитель слева. Видите флажок? – показываю на примере своего девятимиллиметрового.

Они кивают, словно загипнотизированные.

– В дороге может быть всякое.

Отворачиваюсь, завожу машину, мы вновь трогаемся. В салоне – гробовая тишина. Взгляд на часы – почти десять. Но мы успеваем. В небольшом леске заброшенный хутор. Постройки почти развалились, но зато на большой поляне, где раньше располагались строения, многолюдно.

Кони, повозки, даже пара местных уродцев на самоходной тяге, суетится народ. Мужчины, женщины, дети. При появлении моего «Воина» все замирают, кто-то хватается за оружие, но тут слышу нечто неразборчивое за стеклом, и руки, тянущиеся сбросить винтовки, останавливаются. Из-за одной из телег выбегает Пётр. Меня немного отпускает. Глушу мотор, медленно выхожу на улицу. Обнимаемся, и толпа успокаивается.

– Привет, Петя!

– Рад видеть вас, Михх! Честно говоря, боялся, что вы передумаете…

– Слово сказано, – роняю я.

Парень подбирается, становится строже:

– Слово сказано.

Отходим к джипу, чуть потрескивающему остывающим дизелем, я расстилаю на капоте карту, составленную ещё в первый раз. Склоняемся над ней. Рарог бормочет, водя по ней пальцем:

– Надо бы ребят позвать. Пусть тоже посмотрят.

– Давай. Это наш маршрут. Обязательно надо показать…

Он зовёт ещё человек пять, представляет меня. Ловлю оценивающие и испуганные взгляды. Уж больно я отличаюсь от всех собравшихся. И одеждой, и комплекцией, и всем своим поведением. Пальцы тыкают в лист, я вынимаю ещё небольшую пачку копий, раздаю всем.

– Всё понятно?

Торопливые кивки.

– Свободны. Сейчас будем уезжать. Объявляйте посадку.

Люди расходятся, а я говорю Петру:

– Моя машина пойдёт первой. Когда отъедем подальше от столицы, уйду вперёд, но буду поджидать вас каждый вечер.

Он мрачнеет, но я успокаиваю:

– Это не скоро. Дня через три.

Лицо парня разглаживается.

– Да, сколько вас всего?

– Семьдесят.

– Оружие у всех есть?

– Кроме женщин, естественно.

Местные заморочки…

– Ладно. Двинули.

Расходимся. Он запрыгивает на коня, я лезу в машину. Поворот ключа, взвизг стартёра. Сытое порыкивание двигателя. Слуги даже не высовывали носа на улицу. Боятся? Зря… Двинули. Медленно, неспешно… К обеду одолеваем десять километров. Лошади заморены, поэтому могут тащить повозки со скоростью пешехода. Да и мало их. По пути попадаются одинокие фигурки тех, кто, как и мы, желает выжить и идёт в степь. Они с тоской и завистью смотрят нам вслед… В два часа останавливаюсь у небольшого пруда, уже вскрывшегося ото льда. Открываю капот – двигатель едва ли не кипит. Вскоре подъезжает Пётр, вопросительно смотрит на меня.