Эллери поцеловал ее.
— Садитесь в такси и поезжайте прямиком туда.
* * *
Это был вторник. В пятницу вечером новая секретарша Дерка Лоренса доложила, что все идет хорошо. Фактически, добавила Никки, настолько хорошо, что она даже начала спрашивать себя, не преувеличивала ли Марта.
— Я прибыла туда, когда Дерк отсыпался после бессонной ночи. Поэтому Марта помогла мне доставить кое-какие вещи из моей квартиры, и мы оборудовали для меня бывшую гардеробную. К тому времени Дерк принял душ, переоделся в чистое, и мы втроем приятно побеседовали о работе и домашнем хозяйстве. Потом Марта поцеловала мужа, оставила меня с ним в его кабинете, и мы взялись за работу.
У него потрясающая энергия, Эллери. Остаток вторника и всю среду мы перебирали папку с заметками, сортируя материал, избавляясь от лишнего, фиксируя новые идеи. Впечатление колоссальное! Это будет сенсационная книга, если только ее удастся довести до конца. К вечеру среды я так устала, что Марта вмешалась и заставила нас разойтись, чтобы отдохнуть. Но я не позволяла себе заснуть, пока не услышала храп Дерка.
Вчера утром мы снова принялись за дело, и только сейчас мне впервые удалось позвонить. Дерк и Марта плещутся в ванной, а потом мы собираемся выйти пообедать.
— Вы не заметили никаких тревожных признаков, Никки?
— Ни малейших. Дерк целиком посвятил себя книге. Марта держит пальцы крестом, но понемногу снова начинает выглядеть счастливой. Надеюсь, это сработает.
— Постарайтесь организовать для нас завтра вечером обед вчетвером.
В субботу вечером они отправились в ресторан в пентхаусе на Пятьдесят девятой улице с видом на Центральный парк. Дерк заказал курицу и французское шампанское. Марта сияла.
Дерк первым заговорил о романе:
— Все идет великолепно. Никогда не подозревал, как много зависит от опытного секретаря. Для вас, Эллери, это должно быть настоящей жертвой. Не знаю, как вас благодарить.
— Посвятите мне эту книгу, — торжественно произнес Эллери.
— А как насчет меня? — осведомилась Никки.
За столом постоянно слышался смех. Эллери внимательно наблюдал за Дерком. Ему не понравилось увиденное, и, когда они прощались в прихожей Лоренсов, он шепнул Никки:
— Будьте настороже.
Дерк настоял на работе в течение всего воскресенья, а в понедельник утром Марта, надев новую шляпку, отправилась в театр узнать, как она сказала Никки, «сколько денег мы потеряли на прошлой неделе». Пьеса Алекса Конна после начального успеха перестала вызывать интерес у публики, и Марта подыскивала что-нибудь новое для осенних спектаклей.
Тучи сгустились тем же утром.
Радостное возбуждение Дерка исчезло вместе с уходом Марты. Его диктовка стала медленной и спотыкающейся. Никки изо всех сил пыталась пробудить в нем энтузиазм. Годы работы с писателем научили ее множеству приемов оказания первой помощи, но теперь ей пришлось сдаться.
— Конечно, такой темп невозможно держать бесконечно, — сказала она. — Давайте сделаем часовой перерыв и прогуляемся к реке. Эллери я выгуливала регулярно, как собаку.
Но Дерк пробормотал, повернувшись к бару:
— Со мной все в порядке. Просто мне нужно выпить.
В полдень позвонила Марта, и Никки почувствовала страх. Дерк окончательно впал в депрессию, и, когда он повернул голову к телефону, ей почудилось в этом движении нечто угрожающее.
— Где ты? — буркнул Дерк.
— В театре, дорогой. Как дела?
— Чем ты занимаешься?
— Просматриваю отчеты казначея. Думаю, Дерк, нам придется закрыть… В чем дело?
— Ни в чем. Когда ты вернешься?
— Если хочешь, то сразу.
— Ничего я не хочу. У тебя есть твоя работа…
— Я уже выхожу.
После возвращения Марты Дерк смягчился и остаток дня диктовал с прежней скоростью.
Вторник был копией понедельника.
В среду произошло неизбежное. Марта не смогла вернуться в нужный момент. Она задержалась в театре из-за совещания о подготовке к снятию пьесы с репертуара. На сей раз Дерк был чернее тучи. Пока Марта добиралась домой, он успел так напиться, что обеим женщинам пришлось укладывать его в постель.
— Бедняжка Никки, — промолвила Марта, которой вновь овладело жуткое спокойствие. — Не знаю, почему ты должна это терпеть. Положение безнадежное.
