Вскоре послышался стук машинки. Эллери встал, закрыл дверь и снова сел за стол. На верху чистого листа он написал: «Глава 8. Оружие», намереваясь, наконец, заняться «Исчезающим трупом». Но он закончил всего несколько абзацев, когда голос Никки заставил его обернуться.
— Эллери. — Девушка стояла в дверях.
— В чем дело теперь?
— Будьте хорошим мальчиком и принесите мне кока-колу.
— Почему бы вам самой не спуститься в аптеку?
— Я не хочу тратить время. Ну, пожалуйста, Эллери!
Когда спустя пять минут Эллери вернулся, неся бутылку кока-колы, из горлышка которой торчали две соломинки, он с удивлением обнаружил, что дверь офиса заперта. Ища свой ключ, Эллери подумал, что Никки ненадолго вышла, но, открыв дверь, нахмурился. Никки не только ушла, но заперла пишущую машинку и отложила рукопись.
На столе Эллери лежал листок с отпечатанным текстом. Он прочитал его.
«Эллери, мне пришлось выставить вас, чтобы позаимствовать вашу игрушку из нижнего ящика. Раз вы так скверно настроены, мне придется действовать в одиночку. Когда пришел мистер Сэндерс, я как раз собиралась рассказать вам, что прошлой ночью кто-то пытался проникнуть в квартиру Шейлы по пожарной лестнице. К счастью, она проснулась и спугнула его. Никки.
P. S. Можете выпить кока-колу сами — я не возражаю».
Эллери открыл нижний ящик. Его пистолет 32-го калибра исчез. Некоторое время он сидел, размышляя, и чем больше думал, тем сильнее сердился. Через полчаса он позвонил в квартиру Шейлы.
Девушка ответила, что Никки здесь нет, и что она не упоминала о намерении принести в дом оружие. Сказала только, что пойдет вместе с Эллери Квином в пентхаус искать улики.
Эллери положил трубку, сердитый, как никогда. Никки ничего не понимает в огнестрельном оружии. Она может ранить себя и, что более вероятно, кого-нибудь еще. Неужели она отправилась в пентхаус одна? Ну да, ведь Шейла дала ей ключ! Что она может там найти, какие улики! Инспектор распорядился, чтобы все личные вещи Кобба доставили в управление для тщательного осмотра. В пентхаусе не осталось даже дежурного полицейского. Но убийца не знает, что вещи убрали. Он может вернуться и…
Зазвонил телефон.
— Алло! — раздраженно отозвался Эллери.
Голос Никки с трудом можно было узнать, так тихо она говорила. Некоторые слова не были слышны вовсе.
— Эллери, я в пентхаусе мистера Кобба. Ваш китаец…
В трубке послышалось громкое тарахтение.
— Помогите! Помогите! — закричала Никки.
Связь прервалась.
Эллери стал быстро листать телефонный справочник. Отели… «Хермитидж», «Хилмонт», «Холли»… «Холлингсуорт». ПЛ-9-9000.
Занято! Неужели заняты все линии?
Он положил трубку, потом набрал номер оператора.
— Дайте мне ПЛ-9-9000. Быстро!
— Минуту, пожалуйста… Простите, линия занята.
— Послушайте, оператор, это в «Холлингсуорте» — там кого-то убивают. Соедините меня сразу же!
— Подождите, сэр, я соединю вас с администрацией, — ответила телефонистка тем же бесстрастным тоном, каким только что сообщила, что линия занята.
На лбу Эллери выступил пот.
— Отель «Холлингсуорт»?
— Да, сэр. Доброе утро.
— В пентхаусе, в апартаментах «А», убивают девушку! Немедленно пошлите туда кого-нибудь!
— Прошу прощения, сэр?
— Говорят вам, что девушку убивают в пентхаусе, в апартаментах «А»! Сейчас же пошлите туда людей!
— Боже мой! Связь прервалась.
Эллери набрал номер СП-7-3100.
— Инспектора Квина, быстро!
— Алло.
— Папа!
— Это опять ты, сынок? Сэндерс…
— Папа, Никки убивают в апартаментах Кобба в пентхаусе!
— Что?!
— Скорее, папа!
Эллери положил трубку и бросился к лифту.
* * *
Спустя двадцать минут он мчался по коридору семнадцатого этажа отеля «Холлингсуорт». Дверь апартаментов «А» была приоткрыта. Он распахнул ее настежь и застыл на пороге как вкопанный.
Никки сидела с его пистолетом на коленях. Рядом с ней стоял администратор Паркмен, похожий на рассерженного директора универмага. Напротив Никки расположилась хорошенькая молодая китаянка, изящно одетая по американской моде в элегантное зеленое платье из крепа и туфли на высоких каблуках. Тщательно завитые черные волосы придавали еще большую пикантность ее восточной внешности. Ее лицо было непроницаемо — только миндалевидные глаза выражали беспокойство.
