В этом месте мистер Квин издал невежливый возглас.
— Кажется, мы зашли в тупик, — любезно промолвила секретарша. — Я очень сожалею. До свидания.
Следующие три дня — в один из которых Эллери должным образом зафиксировал в записной книжке встречу любовников у справочного стола на вокзале Пенсильвания — он искал способы прямого подхода к цели. Ценой величайших усилий Эллери узнал распорядок определенного дня миссис П. и следовал за ней повсюду, надеясь улучить удобный момент. Но представители высших эшелонов общества, по-видимому, остаются в одиночестве только в ванной, а к концу дня он засомневался и в этом. В итоге его задержал детектив, вызванный шофером миссис П. Эллери пришлось провести в участке сорок пять минут и позвонить в Главное полицейское управление, дабы убедить дежурного сержанта, что он не Ворюга Луи — ужас Парк-авеню.
Проблема была решена Эллери с помощью вдохновения, которое отличает подлинно великих от простых смертных. Четвертый день он провел, роясь в букинистических лавках в районе Таймс-сквер. Найдя то, что искал, Эллери написал на этом предмете свое имя и номер телефона, запечатал его в конверт с адресом миссис П. на Парк-авеню и отправил конверт из почтового отделения на Западной Сорок третьей улице. Это была старая, потрепанная театральная программка спектакля «Ромео и Джульетта» с участием Вэна Харрисона.
Следующее утро Эллери оставался дома, не отходя от телефона.
Звонок раздался в одиннадцать часов, что, по расчетам Эллери, было несколькими минутами позже того времени, когда миссис П. встает с постели.
— Мистер Квин? — послышался сладенький голос, окрашенный нотками таинственности.
— Да, — вежливо ответил мистер Квин.
— Говорит секретарь миссис П. Она примет вас сегодня в четыре часа.
Миссис П. оказалась гораздо красивее, чем на фотографиях, где ее пытались изобразить десятью годами моложе и в результате делали выглядевшей на столько же лет старше. В жизни она была ослепительной женщиной средних лет, с пышными формами и молодыми глазами, которые ярко засверкали, когда Эллери ввели в ее тройные апартаменты.
Миссис П. приняла его в своей знаменитой гостиной, репродуцированной в четырех цветах на развороте журнала «Лайф».
— Меня не нужно беспокоить, — сказала она дворецкому, заперла за ним дверь, спрятала ключ у себя на груди и повернулась к посетителю: — Ну? — В ее голосе не слышалось страха — только презрение.
— Насколько я понимаю, — заговорил Эллери, — программка, которую я прислал вам, миссис П., имеет для вас определенный смысл?
— Ну? — повторила женщина.
— Поверьте, я понимаю ваше положение. Вам пришлось согласиться на встречу со мной, но вы не знаете, многое ли мне известно. Так вот, миссис П., — мягко произнес Эллери, — мне известно все.
— Сколько? — осведомилась миссис П. Презрение в ее голосе заметно усилилось.
— Этот разговор будет стоить вам очень дорого…
— Сколько? — опять спросила она.
— Он будет стоить вам всего вашего мужества.
Миссис П. окинула его долгим внимательным взглядом. Огонь в ее глазах погас, сменившись недоумением.
— Садитесь, пожалуйста. Нет, на этот стул, лицом ко мне. Как ваше имя?
— Эллери Квин.
— Мы когда-нибудь встречались?
— Нет, миссис П. Я автор детективных романов.
— К сожалению, у меня нет времени для чтения. Автор детективных романов? Не понимаю…
— Я здесь совсем в ином качестве. Мой отец связан с нью-йоркской полицией…
— С полицией? — Женщина напряглась.
— Не тревожьтесь. Я иногда принимаю участие в расследовании преступлений совместно с полицией или самостоятельно. Гонораров я не беру — я выступаю как детектив-любитель, работая над делами, которые интересуют меня своей технической сложностью или возбуждают мое воображение. Дело, которым я занимаюсь в настоящее время, миссис П., причудливо объединяет обе категории. Мое воображение находится в точке кипения, а техническая сложность проблемы состоит в том, что я пытаюсь не раскрыть преступление, а предотвратить его.
Глаза женщины не отрывались от лица Эллери. Когда он умолк, она отвела взгляд и осторожно спросила:
— Каким образом все это касается меня?
