Преследуемый им отряд состоял из семерых индейцев и четырех волков, двое из них тащили волокушу, сделанную из крепких жердей и нескольких слоев шкур. К волокуше были надежно привязаны Часы. Силберхатта волчьи воины закинули лицом вниз на косматую спину еще одного волка и тоже привязали. Они ударили огромного техасца обухом томагавка по голове, чуть не проломив ему череп, поэтому Силберхатт был почти все это время без сознания, и де Мариньи начал даже бояться, а жив ли он. Когда же техасец наконец пошевелился, радость его летающего напарника не поддавалась описанию, особенно когда пленник волчьих воинов повернул голову, чтобы посмотреть вверх, и, увидев плащ, летящий высоко в небе, как огромный воздушный змей, удовлетворенно кивнул.
Де Мариньи дивился выносливости волчьих воинов — как они могут столько времени двигаться без отдыха? Четверо ехали на волках, остальные торопились рядом, вцепившись в свалявшуюся шерсть на боках животных. Время от времени они менялись местами и, хотя явно радовались таким случайным передышкам, де Мариньи казалось, что они не ведают усталости вообще. А вот он, в отличие от выносливых индейцев, начал уставать, к тому же еще замерз и проголодался. Мысленно он не уставал благодарить Кота’ну за подаренную им меховую одежду.
Два раза де Мариньи пропускал Детей Ветров подальше вперед, а сам приземлялся и делал короткую разминку, поначалу не чувствуя онемевших от холода рук и ног и пытаясь вытряхнуть усталость из головы. К слову, голова у него все еще раскалывалась от боли. Оба раза он потом без особого труда становился на след волчьих воинов, но все равно так устал, что уже начал отчаиваться — должны же эти индейцы хоть когда-то отдыхать? А тогда и он сможет выкроить себе кусочек сна.
Но похитители встали лагерем, только пройдя еще несколько миль. Силберхатта сдернули с волчьей спины и покормили — от одного вида пищи рот де Мариньи наполнился слюной, — потом Вождю снова связали руки и оставили трех человек его охранять. Остальные четверо индейцев вместе с волками тут же повалились прямо на землю и заснули.
Де Мариньи поражался стойкости этих людей к холоду (а даже здесь, в умеренном поясе, было достаточно холодно), пока не вспомнил, что рассказывал ему Силберхатт об эффекте, производимом близким присутствием Итаквы — выносливость индейцев являлась результатом постоянных перепадов температуры. Вот отчего руки Силберхатта все время казались ледяными, а он сам при этом вовсе не мерз даже в жестокие морозы! Что же касается де Мариньи, то он задубел в какие-то несколько минут, и единственное, что его грело, так это мысль о том, что Силберхатту приходится гораздо хуже.
Убедившись, что волчьи воины будут спать как минимум несколько часов, де Мариньи свернул в сторону в поисках места, где можно спрятаться и отоспаться. Через несколько миль он обнаружил пещерку, вход в которую был надежно скрыт кустами, и там устроился спать, завернувшись в подаренный Кота’ной мех.
Проснувшись, де Мариньи решил, что спал слишком долго, — он замерз еще сильнее, чем раньше, руки и ноги вконец закоченели. Хлопая себя по бокам и груди руками, чтобы согреться, он вышел из пещеры и, завернувшись в меха, поднялся в воздух.
Небо на севере было как будто затянуто сплошными грозовыми тучами. Когда де Мариньи только появился на Борее, он пролетел высоко над плато, и с высоты ему тогда показалось, что это серый каменный выступ, мрачно нависший над бескрайней снежной равниной, словно знак беды. Он знал, что пройдет не так уж много времени, и ему придется туда лететь, а выжить в тамошнем холоде будет трудно. Кроме того, Силберхатт говорил ему, что именно там живут Дети Ветров, именно там они поклоняются Итакве в его тотемном святилище. Если похитившие техасца дикари утащат его туда, то никакой надежды спасти его уже не будет.
Де Мариньи вернулся к месту ночевки дикарей, где никого уже не было, и не останавливаясь полетел дальше на север, ориентируясь по следу волокуши и внимательно смотря вперед. Он летел на предельной скорости, и минут через двадцать равнины под ним сменились холмами. Прямо по курсу де Мариньи увидел неровные гребни гор и отметил, что теперь волчьим воинам придется сбавить ход.
