Исцеление психических болезней - страница 6

. Поэтому епископ Хризостом, представив новые направления в психиатрических исследованиях, заключает: «Мне кажется, что было бы плодотворным… переоценить патристическую космологию Восточной Церкви и извлечь из нее психологическую модель, которая бы включала реальность бесовских сил и воздействие их на человеческое поведение как нормальное, так и патологическое»[25]. В–третьих, отцы Церкви допускают, что у психических болезней существуют духовные причины. Духовную этиологию обычно определяют как ту или иную страсть, развивающуюся в обостренной форме. Эта этиология очень важна, так как она затрагивает большинство неврозов современной классической нозографии, так же как и некоторые формы психозов. Например, поведение, которое современная психиатрия обозначает как «переоценку» или «гипертрофию я», – симптом, наблюдающийся при большинстве неврозов и вызывающий многие трудности во взаимоотношениях (в наивысшей степени он представлен в параноидальном психозе, в меньшей – в истерическом неврозе). Этот симптом явственно находит соответствие в гордыне, как ее описывают отцы Церкви. В том же ряду находится «нарциссизм», как его принято называть со времени Фрейда. Он также соответствует этой страсти, но еще более тесно соотносится с первоначальной страстью самолюбия (страстная любовь к самому себе и в первую очередь к своему телу). Беспокойство и тревога, присущие большей части психозов и всем неврозам, легко могут быть отнесены к страстям страха и печали, как их понимает христианская восточная аскеза. Агрессивность, которая также свойственна большинству неврозов и некоторым психозам, может быть соотнесена с страстью гнева в том широком смысле, какой ему придают отцы Церкви. Астения, общий симптом многих психических болезней, довольно точно соответствует одной из основных составляющих страсти уныния. Также можно увидеть прямую связь между фобическими неврозами, которые классифицируют как «мучительные страхи», и страстью страха. Невроз тревоги может быть легко рассмотрен в рамках этой же страсти страха и страсти печали. Меланхолический психоз имеет явную связь, с одной стороны, с унынием, а с другой – особенно с отчаянием, крайней формой страсти печали.

Нозография и терапия духовных болезней, разработанные отцами Церкви, также представляют сегодня очень большой интерес.

Во–первых, в них накоплен опыт многих поколений аскетов, которые, с одной стороны, изучали человеческую душу в ее малейших тайниках и достигли необычайно тонкого и глубокого знания ее, а с другой стороны, на протяжении всей жизни старались ее смирить и преобразить, приобретая уникальный и действенный опыт.

Во–вторых, они рассматривают человека во всей сложности его природы, учитывают многочисленные параметры его существа и те проблемы, которые ставит перед ним сама жизнь (а именно – в чем ее смысл), основное предназначение человека и его отношение к Богу. Важность этих факторов в этиологии и терапии психических болезней была недавно заново открыта течением экзистенциальных психотерапий[26].

Мы уже посвятили духовным болезням обширный труд[27]. Поэтому в данной работе, как напоминание, мы ограничимся анализом двух грехов: уныния и печали. Их связь с различными формами депрессии очевидна и не преминула в последние годы привлечь внимание некоторых психиатров, которые оказались способными воспринять тонкость, глубину и богатство анализов, предложенных отцами Церкви[28].

На самом деле эти две названные болезни служат показательным примером. Хотя жертвами тоски и депрессии в мире становится более двухсот миллионов человек[29], они чаще всего не получают никакого иного ответа на свои недуги, кроме химического вмешательства[30]. Если некоторые из этих болезней имеют бесспорно органическую причину и оправдывают подобную терапию, то большинство из них, это признается всеми, зависит от того, что обычно называют «жизненными затруднениями»[31], иначе говоря, от экзистенциальных проблем, перед которыми классическая психиатрия остается абсолютно бессильной. Очевидно, что эти проблемы в большей части отсылают к духовной сфере, которую рассматривают отцы Церкви. Их нозологические и терапевтические концепции кажутся здесь совершенно уместными, так как затрагивают, вне различий социального и временного контекста, универсальные параметры человеческого существования, трудности, с которыми встречаются все люди, когда хотят гармонизировать свой внутренний мир, придать смысл жизни, определить свое бытие и деятельность по отношению к ценностям, исчезновение которых, как соглашаются многие психиатры и психологи, способствует в наши дни возрастанию умственных расстройств и непосредственно феноменов тоски и депрессии. Другая цель данного труда – представить, каким было отношение к «сумасшедшим» у духовных людей, движимых христианским идеалом милосердия. Нам кажется, что их опыт сохраняет актуальность и может быть применим во взаимодействиях с психически больными, так как позволяет понять, как должен принимать таких больных мир, где, как мы подчеркивали, их отличие остается тревожащим и вызывает еще очень часто непонимание и отвержение. В наши дни чаще всего заточение является единственной возможностью, которая им предоставляется, и даже в специализированных клиниках они во многих случаях рассматриваются как «пациенты», для которых единственным возможным лекарством считается медицинский подход. На деле такой подход помещает их в объективную ситуацию запущенности, равнозначную «хронической форме болезни».