Одной рукой я прижимаю телефон к уху, а другой — протираю глаза. Я все еще думаю о твоем голосе, который шел в эфир с телефонной ленты и с ударением произносил имя, короткое и бесхитростное.
— Середина ночи, а здесь удивительно людно, — заметила ты. — Дюжина, может, даже больше, посетителей что-то покупают в магазине. Кто бактерицидный пластырь, кто апельсиновый сок. Только что рассчиталась у кассы одна женщина, она пришла сюда среди ночи, чтобы купить пару детских носков. Почему носки ребенку покупают среди ночи?
— Не знаю, — сказал я.
Я и вправду не знал. В этот миг ничего не приходило в голову, кроме звучания твоего имени. На самом деле всего лишь имя; но что-то в действии автоответчика причинило мне боль.
— Жаль, что я не спросила ее, — продолжала ты. — Она уже ушла. Теперь мне никогда это не выяснить. Вон там появился мужчина, в его корзине полно печенья, причем только французский бисквит. Он сказал, что объездил все города, покупая какой-то особенный вид печенья, потому что это печенье можно купить лишь в сети супермаркетов. Поразительно, чего только люди не придумают.
— Да уж, — согласился я. — Действительно.
— Здесь некоторые из служащих танцуют друг с другом в проходе между полками с кофе и чаем, — вновь заговорила ты, — они включили радио через громкоговоритель. Кругом разбросаны коробки с товаром, они их распаковывают, чтобы подготовить на завтра, то есть сегодня, раскладывая содержимое по полкам. В то время, когда мы обычно спим, кто-то вскрывает огромные коробки с товаром и раскладывает все по полкам или разрезает бечеву на кипах новых газет, чтобы распределить их по газетным киоскам в супермаркетах и магазинах, и, покупая газету или что-либо еще, мы никогда даже не думаем об этом.
— Угу, — промычал я.
— На самом деле очень интересно побывать в супермаркете без копейки в кармане, — засмеялась ты.
— Это точно, — подтвердил я. — Держу пари.
Ты сказала мне, что оставила в поезде кошелек и жакет, а также купленные книги, работу, которую брала на дом, очки и мобильный телефон.
— Так или иначе, но все это уже пропало, — посетовала ты. — Хотя надо будет попытаться вернуть очки.
— Тебе следует заблокировать твои банковские карточки, — посоветовал я.
— Но как? — спросила ты. — Наверху лежит моя чековая книжка, там на внутренней стороне указан номер телефона, по которому нужно позвонить в течение двадцати четырех часов. Слушай, я тебя разбудила? Я даже не представляла, что уже столько времени, пока не зашла сюда и не глянула на часы.
— Не переживай, все в порядке, — успокоил я. — Ты же знаешь. Я дремал на диване.
— Кстати, я слышала птицу, — сказала ты. — Я как раз шла мимо в ту минуту, когда она запела, ведь они поют по утрам, кроме тех дней, когда совсем темно и не слышно пения других птиц. Интересно, что это была за птица. Какие птицы могут так распевать ночью?
— Погоди, есть кое-что поважнее, — напомнил я. — Надо заблокировать твои карточки, и ты должна это сделать сама. Не думаю, что они разрешат это сделать кому-то другому. Если я позвоню, вполне возможно, мои слова не воспримут всерьез.
— Меня на самом деле это мало беспокоит, — сказала ты. — Мне все равно. Пусть тот, кто их нашел, пользуется ими. Пусть возьмут все деньги, что лежат в кошельке. Да на здоровье! В любом случае на счетах почти ничего не осталось. Ну, разве что за исключением одного. Впрочем, на нем довольно приличная сумма. Может, ты все-таки позвонишь насчет этого счета? Это — золотая дебетовая карточка. Тебе не трудно? Другой счет меня не беспокоит. О Господи! Моя кредитная карточка! Кажется, она тоже осталась там.
Я записал «кредитная карточка» и сказал, что, если они не разрешат мне их заблокировать, я попрошу зарегистрировать утерю, чтобы снять с тебя ответственность за все, что произойдет после моего звонка. Потом посмотрел на часы. Десять минут четвертого.
— Будет лучше, если я сейчас же все сделаю, — рассудил я.
— Нет, подожди, — попросила ты. — Подожди еще минуту.
— А что с тем мужчиной, который скупает печенье? Представляешь, вдруг он делает покупки с твоей кредитной карточкой? — предположил я.
