Теперь на этом месте выросло крупное поселение, даже больше, чем Келлс. В центре располагались монастырские строения, а вокруг них появились дома для мирян; сам монастырь был поделен на две части: одна предназначалась для монахов, другая – для монахинь, но настоятель был один. Богатый и могущественный, Килдэр даже обзавелся собственной вооруженной гвардией.
Рассматривая один из прекрасных крестов, Осгар вдруг решил изменить свои планы.
Впервые он подумал об этом, еще когда работал в Келлсе, но сразу отмел эту мысль, сочтя ее непозволительной. Но по дороге она снова и снова приходила ему в голову. А теперь, то ли из-за того, что солнце сияло так весело, согревая подмерзшую землю, то ли потому, что Моран как раз туда направлялся, Осгару внезапно очень захотелось побывать в Дифлине.
В конце концов, сказал он себе, его ведь не ждут в Глендалохе к какому-то определенному дню. Если бы не пришлось свернуть в Килдэр из-за сестры Марты, он, возможно, все равно возвращался бы в обитель через Дифлин. К тому же в такое неспокойное время он просто обязан проведать своего старого дядюшку. Более того, убеждал он себя, поскольку формально их маленький монастырь находился под покровительством Глендалоха, настоятель будет только рад узнать от него, как там обстоят дела. Ну а если уж так случится, что он повидается с Килинн, которая, по словам Морана, сейчас живет в доме своего отца, то вреда от этого точно не будет. В общем, когда вернулся Моран, Осгар огорошил его просьбой присоединиться к нему, чтобы вместе ехать в Дифлин.
Ювелир бросил на него предостерегающий взгляд:
– Там может быть неспокойно.
– Но ты-то едешь туда. – Осгар улыбнулся. – Уверен, с тобой мне ничего не грозит.
Они выехали еще до полудня. Первые два часа прошли спокойно. На земле лежал иней, и яркие солнечные лучи искрились зеленым светом, отражаясь в траве. Осгар чувствовал себя удивительно счастливым, и чем дальше они продвигались, тем сильнее становилось радостное волнение в его душе. И хотя поначалу он твердил себе, что едет в Дифлин только ради того, чтобы навестить родных, в конце концов он сдался и признал, что главной причиной было желание увидеться с Килинн. Во второй половине дня они выбрались на широкую дорогу, что вела на север; в нескольких милях к западу уже виднелись склоны гор Уиклоу.
Именно Осгар заметил первого всадника. Он скакал вдоль дороги примерно в миле справа от их повозки. Не успел Осгар сказать об этом Морану, как увидел других всадников, которые неслись следом за первым. Кроме конников, там были и пешие люди. Потом Осгар увидел вдали колесницу и еще верховых. Посмотрев на юг, он понял, что они вот-вот столкнутся с огромным потоком людей, которые неслись по краю равнины вдоль гор Уиклоу. Уже скоро они поравнялись с одним из всадников. Это был мужчина средних лет, закутанный в шерстяное одеяло. Одна щека его была перепачкана засохшей кровью. Они спросили у него, что происходит.
– Большая битва, – крикнул в ответ мужчина. – Вон там! – Он махнул рукой в сторону юга. – У Гленмамы, возле гор. Бриан разбил нас. Полностью.
– А где сейчас Бриан? – спросил Моран.
– Вы пропустили его. Он со своими людьми проскакал здесь уже давно. Они скачут чертовски быстро, – мрачно сказал мужчина. – Сейчас он уже наверняка возле Дифлина.
Моран поджал губы. Осгар почувствовал, как в душе шевельнулся страх, но промолчал. Всадник ускакал. Немного погодя Моран повернулся к Осгару:
– Я должен ехать. А тебе лучше вернуться обратно в Килдэр, до темноты доберешься.
Осгар сомневался недолго. Он думал о своем дяде и об их маленьком монастыре. Думал о Килинн.
– Нет, – сказал он. – Я еду с тобой.
Они отправились дальше, а уже очень скоро дорога была заполнена людьми, которые возвращались домой. Многие были ранены. Тех, кто не мог идти сам, везли на телегах. Говорить никто особо не хотел. А те, кого все-таки удалось расспросить, рассказывали одно и то же.
– У Гленмамы осталось больше мертвых, чем живых, – сообщали они.
Ближе к вечеру они подъехали к небольшому монастырю у реки.
– Здесь заночуем, – решил Моран. – Если отправимся завтра пораньше, еще до полудня увидим Дифлин.
