В тот день и на следующий Осгар вместе с монахами пел в большой церкви на всех службах, а остальное время проводил в молитвах.
Он старался следовать наставлениям аббата. Он молился, как никогда прежде. Теперь он знал, как это делать. Он старался очистить разум от всего суетного, чтобы не пропустить безмолвную подсказку Бога. Он просил указать ему путь в надежде узнать, чего же хочет от него Всевышний.
Заговорит ли Господь с ним? Почти два дня Осгар ждал, но так ничего и не услышал.
И все же Бог выразил свою волю самым неожиданным образом. Вечером второго дня, когда солнце уже потихоньку спускалось к горам, Осгар стоял возле верхнего озера. Он уже не молился, а лишь, позабыв обо всем, любовался красотой этих мест. Вдруг кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, Осгар увидел добродушное лицо одного из тех монахов, что привели его сюда.
– Ну что, разобрался теперь, чего хочешь? – спросил немолодой монах.
Осгар пожал плечами.
– Остаться здесь, конечно, – сказал он таким тоном, словно это не имело особого значения.
И вдруг он все понял. Это было настолько просто и обыденно, что ничуть не напоминало Божье знамение. Он хотел жить в Глендалохе – и нигде больше. Нигде и никогда у него не появлялось такого ощущения дома, как здесь. Он был создан для этого места. А как же Килинн? Теперь он точно знал, что не хочет жениться на ней, при всей любви к этой девушке. Только здесь таилось все самое главное, и Осгар отчетливо видел это, словно чудесный яркий свет вдруг озарил его разум. И Бог в Его милости не только ниспослал ему чувство сопричастности, но даже избавил его от страсти к девушке, которую он так любил. И для того чтобы помочь Осгару в выборе пути, Он заменил прежнюю пылкую страсть в его душе на новую: на горячее желание остаться здесь, в Глендалохе. Теперь Осгар был уверен. В этом его предназначение. Да, он любил Килинн, любил так же сильно, как и раньше, но эта любовь должна стать братской. Только так, и не иначе. Он понимал, что причинит девушке боль, но еще более жестоко было бы жениться, зная, что никогда не сможешь всем сердцем принадлежать только ей. Он еще постоял немного у кромки озера, глядя на воду и чувствуя, как душа наполняется неведомым прежде чувством покоя и уверенности. Тем же вечером он сказал об этом настоятелю, который в ответ лишь кивнул и не произнес ни слова.
Следующим утром Осгар отправился назад.
На этот раз он выбрал самый короткий путь – напрямик через горы – и уже в полдень миновал центральное ущелье в горах Уиклоу, где неподалеку от тропы бил родник, от которого брала начало река Лиффи. Вид отсюда открывался изумительный. Тонкий ручеек несся вниз с горы, чтобы там вместе с другими ручейками слиться в единый растущий поток, что извилистыми путями нес свои воды в сторону широкой долины, которая простиралась вдали, в двадцати милях отсюда.
День был чудесный. Шагая по тропе через высокое плато, Осгар ощущал бесконечный покой. Все его тревоги остались в прошлом. И в самом деле – о чем волноваться? Разве что счастье, переполнявшее его, было уж слишком велико. Что там настоятель Глендалоха говорил о служении Господу? Оно потребует самоотречения. Но ничего подобного он сейчас не испытывал, это было совсем другое чувство. А может, это дьявол как раз подсовывает ему одну из своих хитрых ловушек? Проверяет, действительно ли он следует зову души? Так это или нет, Осгар не знал, но решил на всякий случай быть настороже. А пока с легким сердцем отправился дальше на север.
Ближе к вечеру он добрался до северной оконечности гор и начал спускаться по тропе, проложенной среди деревьев. Дойдя до небольшой прогалины, он остановился и посмотрел вниз, где, как на ладони, лежала чудесная зеленая Долина Лиффи и сверкала широкая полоса залива.
Как завороженный, он смотрел на такой знакомый и такой родной с детства пейзаж. Предзакатное солнце бросало свои косые лучи на спокойные воды реки. За устьем виднелся песчаный берег залива, неровные линии мыса, поросшие травой низины и дальний конец длинного деревянного моста через реку. Ему даже показалось, что он уже видит стены их маленького монастыря, хотя вряд ли это было так. Забыв обо всем, Осгар чувствовал, как сердце поет от радости, и только спустя несколько минут, словно очнувшись, вдруг понял, что никогда больше не увидит этой красоты. Если он уедет в Глендалох, ему придется проститься с родными краями. Проститься навсегда. Он больше не увидит ни этого чудесного залива, ни своих близких, ни Килинн.
