«Все ли и так ли ты понял?»
По-новому постигая ее жизнь и свою, Авдентов с нежнейшим чувством благодарности, печали и восторга припал к ее руке.
— Давай простимся, — торопливо произнесла она, и первая потянулась к нему трепетными губами.
Он обнял ее — и в этом прощальном поцелуе они забылись оба, и посторонний мир погас, чтобы потам открыть для них свои, особые для каждого дороги…
Поезд тронулся.
Впрыгнув на ходу, он стоял на площадке и жадно смотрел туда, где смутным, едва различимым пятнышком виднелась она в тумане дождя и ночи…
Прогремев среди тесных городских строений, поезд вырвался на гладкую равнину. Авдентов вернулся в купе, где было тепло и тихо: мимо окна бежали мигающие огоньки, рассыпанные во множестве, голубоватое зарево от них колыхалось над лесами.
В сжатых ладонях Авдентов долго ощущал бархатное, почти весомое тепло ее руки, а на лице своем — ароматную, неизъяснимую сладость губ…
С каждым мгновением отодвигались огни, нежнейшие в природе, — земные звезды всего милей! — и будто в них воплощалось теперь все, чем жил он еще вчера… Любовь и дружба, завод и люди, близкие ему, неповторимая, преодоленная пора — уже начинали жить в его воспоминаниях…
А впереди, где предстояло строить другой завод и собственную жизнь, маячил где-то в тысячеверстных далях, в дыму и угле седой Урал…
Нередко приходится услышать из уст современного писателя о том, что у него было в жизни «главное время». Главное… Это значит, видимо, что оно было не только самым дорогим, но и самым ответственным, самым наполненным временем жизни, тем периодом в личной и творческой биографии, откуда ведется отсчет гражданского возмужания и нравственного роста. Для писателей военного поколения таким временем, несомненно, была Великая Отечественная… Для старшего поколения советских литераторов главным временем жизни, безусловно, было время революции и гражданской войны. Для горьковского прозаика Александра Ивановича Патреева (1900—1974) — время грандиозных свершений первой пятилетки. Уверенность эта подтверждается и тем бесспорным, на наш взгляд, фактом, что лучшими произведениями в обширном творческом наследии писателя, произведениями, не утратившими своего художественного значения и по сей день, являются романы «Глухая рамень» и «Инженеры», посвященные строителям первого в мире социалистического государства.
Время действия обоих романов — начало тридцатых годов, точнее, 1930—1931 годы — эпоха великого перелома в нашей стране, дерзко и решительно вступившей на путь индустриализации. «Это была весна второго года пятилетки, — пишет А. Патреев в романе «Инженеры». — Вся страна будто сдвинулась с прежнего, обжитого места и пошла прямиком вперед». В том же романе писатель рисует емкую метафорическую картину, иносказательно раскрывающую не только внутреннюю атмосферу в стране в начале 30-х годов, но и внешнее, международное положение державы социализма: «Океан жил неспокойно, свирепые волны били в борт, а корабль, нагруженный до предела, шел первым рейсом, какого не знала лоция мира». Эта метафора в стилистике А. Патреева — не случайность, а знак сознательной установки писателя на изображение времени как периода не только экономических, но и идеологических битв. Так и написаны оба романа — с глубоким вниманием не только к сугубо внутренним делам своей страны, но и с желанием понять, разгадать и обезвредить врага, мешающего строительству первого в мире государства подлинного равенства и справедливости.
Строгое, крутое, суровое, щедрое, жаркое, вдохновенное, жесткое, юное время — такие и еще многие другие эпитеты находит А. Патреев для определения «главного времени» своей жизни, времени, которое, бесспорно, стало одним из решающих этапов и в истории нашей Родины.
«Здесь — тоже фронт», — говорит персонаж романа «Инженеры»; «фронт жестокой схватки с врагом», «здесь вообще будет жесткая проба», — вторят ему другие. Начальник Автостроя Борис Дынников, герой, несомненно, дорогой писателю, в стилистике романтической и в то же время суровой, близкой авторской, аналогию «фронт» и «стройка» делает смысловым стержнем самого важного своего выступления перед рабочими: «Многим строителям по восемнадцать, по двадцать два года или чуть больше. Их лица молоды, как и мечта, которая влечет вперед. Они пришли сюда за сотни километров, пришли так же, как их старшие братья шли в окопы, на фронты гражданской войны… Гул фронта и боя встречает и окружает их здесь. Они роют окопы — котлованы, возводят блиндажи — бетонные перекрытия, они обслуживают орудия — краны, элеваторы, транспортеры, паровые котлы и экскаваторы, лесопильные рамы и бульдозеры».
