– Куда, куда лезете, ироды! А ну назад! А то бороды сейчас поотрубаю! – басовитый голос перекрыл шум толпы, Ранбарт захлопнул дверь, и стало тихо.
– Это кто там «иродами» ругается? – заинтересованно спросил Николай.
– Тигбарт, Государь.
– А кто это?
– Телохранитель ваш, – несколько удивленно ответил юноша. – Тот самый, что пленных допрашивал.
– Понятно, – задумчиво протянул Осипов. Он никак не ожидал, что гномы так быстро начнут перенимать у него незнакомые выражения. – Ладно. А почему маг с воеводой не заходят? Стесняются, что ли?
– Государь. Их сейчас в замке нет, – увидев, как изумленно округлились глаза у короля, парень быстро добавил: – Но за ними уже гонцы побежали.
Король завозился в кровати, устраиваясь поудобнее. Подушка, на которой он лежал, насквозь пропиталась потом и теперь неприятно холодила шею.
– А где постельничий? – недовольно пробурчал Осипов. – Вот всегда так. Когда он нужен, то его никогда рядом нет!
Ранбарт резко помрачнел, опустил голову вниз и печально произнес:
– Государь. Когда презренный хранитель захватил замок, бунтовщики вломились в вашу опочивальню, чтобы забрать Рудный щит. Но почтенный Барланд вместе со слугами вступил с ними в бой и смог укрыться вместе со щитом в пивном погребе.
– Так вот почему Ламбарту пришлось пробиваться сквозь отсечную стену! – догадался Николай и слабо улыбнулся. – Сквозь подвал он пройти не сумел!
– Да, Государь, – согласился с ним юноша. – Его стены так магией укреплены, что мятежники их рубить и не пытались. Все равно ничего у них бы не вышло.
– Хорошо. Молодец этот Барланд, – одобрительно прошептал Осипов и с неподдельным интересом спросил: – А где он сейчас? Этот гном достоин моей королевской милости.
Парень склонился в ритуальном поклоне и буднично сообщил:
– Почтенный Барланд умер от ран. Вместе с ним погибли почти все ваши слуги из спальной артели, – Ранбарт бросил короткий взгляд на пустую лавку, вздохнул и уточнил: – Только трое в живых осталось.
Осипов прикрыл глаза и, морщась от боли, сжал кулаки. Волна гнева прошла по измученному телу короля, заставив его вздрогнуть от сильной боли. Но потом он вспомнил, как обреченно орали воины Ламбарта в штробе, и его немного отпустило.
– Значит, так, парень, – мрачно проговорил Николай, неподвижно смотря в одну точку перед собой. – Запиши всех, кто погиб, сражаясь за корону. Потом мы им памятник поставим, а имена на граните выбьем.
Ранбарт виновато развел руки в стороны:
– Простите, Государь, но я грамоте не обучен.
Осипов пораженно уставился на юношу, протер ладонью лоб и опасливо осведомился:
– А чему же тебя в школе, тьфу ты, в младшей артели почти десять лет учили?
Парень пожал плечами, вытянул вперед руку и, старательно загибая пальцы, начал объяснять:
– Штробы рубить. Руды разные добывать. Потом стены каменные класть и вообще по камню работать. Затем обучали, как крепь правильно устанавливать, – у парня оказались загнуты все пальцы на правой руке, и он немедленно воспользовался левой. – Знаки подземные понимать и до ста считать.
Николай в который раз поразился, как ненадежна память Шлюксбарта.
Вернее, ненадежна даже не память, а сам почтенный правитель. Он даже ни разу не поинтересовался, чем конкретно занимаются Младшие в своей артели. Ну, а воображение Осипова, естественно, нарисовало ему идиллическую картину. Сидят Младшие в блистающих алмазами пещерах за уютными партами и, высунув от большого усердия языки, старательно скрипят перьями, выводя на бумаге хрестоматийное: «Мама мыла раму».
Парень замолчал, посмотрел на свои крепко сжатые кулаки, спрятал руки за спину и как ни в чем не бывало продолжил:
– Потом показывали, как под лавой проходы рубить. Но это очень сложно, и меня дядька выучил уже после того, как я старшим стал.
– Достаточно, Ранбарт. Все ясно с твоим обучением. – Осипов прервал поток школьных воспоминаний юноши и снова поелозил головой по сырой подушке. И внезапно понял, что он так и не получил ответ на свой вопрос.
– Кстати, а где постельничий? Он действительно мне сейчас очень нужен, – недовольно процедил инженер и капризно поджал губы.
