Торжества, посвященные успешному подавлению мятежа, пришлось по техническим причинам сначала перенести на два дня, а потом и на все четыре.
По всему Рудному глашатаи, срывая горло, разъясняли народу, что это связано с тем, что Его Величество неустанно предается мудрым размышлениям, направленным исключительно во благо королевства. На самом деле причина отсрочки празднеств заключалась несколько в ином. Сразу после того, как остатки штрафного батальона раскрыли изнутри ворота замка, началось невероятное ликование. Но, к сожалению, инженер насладиться им не успел.
Изнуренный организм Шлюксбарта, немного помахав рукой восторженно вопящим дружинникам Кривоштроба, опустился на пол и заснул как убитый. И сколько ни пытались после этого разбудить короля, ни у кого это не получилось.
Рыхлое тело Шлюксбарта получило немыслимые для него нагрузки, и когда Николай проснулся ранним утром, то поначалу решил, что к нему в гости снова пришла Невыносимая.
Целый день Николай пролежал в полузабытьи в огромном и пустом зале на наспех сколоченном подобии кровати. Все, что мог тогда делать Осипов, только жалобно стонать и протяжно охать. Малейшее движение отзывалось в его организме ноющей, тупой болью в мышцах. Инженер прекрасно знал, что необходимо делать в таком случае. Но, к сожалению, во всем королевстве не отыскалось ни одного массажиста и ни одной, даже самой захудалой бани.
Поэтому Николаю оставалось лишь неподвижно лежать, неизмеримо страдать и беспрестанно пить травяной чай с медом. К следующему утру инженеру немного полегчало, и он заметил, что находится не в своей горячо обожаемой опочивальне, а в тронном зале.
Тихонько застонав, Осипов чуть приподнял голову и осмотрелся по сторонам.
В почтительном отдалении от него на длинной лавке сидели и клевали носами трое слуг и один незнакомый молодой придворный в вызывающе роскошной одежде. Чуть правее стоял крепкий каменный стол, на котором лежали Рудные кирка и щит. Причем старинный щит горделиво поблескивал свеженькими царапинами и зарубками. Из-под стола торчали огромные сапоги и доносился богатырский храп.
– Что здесь происходит? – еле слышно прошептал инженер, чихнул и скривился от сильной боли.
Слуги немедленно повскакивали с мест, затрясли головами, сгоняя сон, и со всех ног побежали к королю. Но молодой сановник оказался гораздо проворней. Он первым подскочил к Осипову, широко улыбнулся и радостно заорал:
– Государь! Вы заговорили! Я так рад! Так рад! – придворный восторженно вскинул вверх руки, потряс ими над головой и обеспокоенно спросил: – Как вы себя чувствуете? Болит уже меньше?
Обслуживающий персонал бросал неодобрительные взгляды на юношу и кривил губы в едва заметных усмешках, а Осипов изо всех сил пытался понять, откуда ему знаком голос парнишки. И только через несколько секунд инженер догадался, что видит перед собой Ранбарта.
Шикарная туника из тонкой эльфийской ткани, отороченная густым серебристым мехом и густо украшенная драгоценными камнями, абсолютно не сочеталась с простецкой физиономией бывшего проходчика. Ко всему прочему, Ранбарт явно успел привести себя в порядок после штурма замка и теперь сиял немыслимой чистотой. Неудивительно, что король не сразу узнал юношу. Осипов легким движением брови отослал слуг прочь, еще раз оглядел паренька с ног до головы, весьма неопределенно хмыкнул и произнес слабым голосом:
– По твоему счастливому лицу видно, что в королевстве теперь все в порядке.
Ранбарт снова расплылся в улыбке и согласно закивал. Николай прикрыл глаза, немного полежал, прислушиваясь к громкому храпу, доносящемуся из-под стола, и бросил короткий взгляд на дверь:
– Скажи магу и воеводе – пусть войдут.
Юноша немедленно сорвался с места, молниеносно промчался по залу и резко распахнул тяжелые створки. Из коридора сразу донеслись громкие вопли. Кто-то требовал немедленно допустить его к государю по крайне неотложному делу, кто-то отчаянно ругался и грозился пожаловаться самому верховному магу. В общем, творилась суета, уже ставшая для Николая родной и привычной.
