Я не стал его просвещать, что для выплат по лицензии на конвейерный способ производства Форд вынужден был взять ссуду у нашего банка в Штатах, «БББ», и что с каждого проданного авто еще как минимум пять лет четыре процента будут наши. Просто пояснил, что «модель Т» в том виде, как ее сейчас поставили на конвейер, еще сырая и в условиях России будет регулярно сыпаться – одни деревянные колеса чего стоят. Таких конкурентов надо холить и лелеять, потому что на фоне этого «Форда» даже «Чайка» «Окой» покажется! А вы, вместо чтоб при заводе ПТУ нормальное организовать, в политику влезли по уши, с Гучковым о будущем России лаетесь… Да вот же оно! Вам такое нравится, что мы тут вокруг себя наблюдаем? Мне, особенно в качестве перспективы, – не очень. Как у вас зависит оплата труда от его качества?
– Как обычно – штрафы за брак.
– Тьфу! Вот у той уродины, что в Георгиевск приехала, масло из коробки аж хлестало. А у этой, на которой я по двору катался, картер абсолютно сухой! Зато генератор поставили через задницу, как он еще работать ухитряется – непонятно. Так где служба, которая точно знает, кто делал эти операции? И тем, кто работает хорошо, надо еще доплачивать, чтобы они других так учили! Ладно, пришлю я вам троих своих инженеров на время. Вас же настоятельно приглашаю съездить в Георгиевск и посмотреть повнимательней на моторный завод изнутри.
– Хорошо, вот только подготовлю тезисы для съезда нашей партии и съезжу.
– Кстати, тогда уж там припишите лично для вашего председателя, что по нем в Георгиевске девочки очень скучают. Может, с собой возьмете? Так и быть, дам я ему без всякой дуэли самолет, в «Путаниум» слетать. После его предыдущего туда залета, знаете, какой там наплыв гостей был – даже из Брюсселя специально приезжали!
В общем, ситуация была понятна. Кроме спешки, сказалось еще и то, что общий уровень точности производства, вполне достаточный для паровозов, в приложении к автомобилям дал тот самый результат. Еще раз подчеркнув, что спешить не надо, а надо обратить особое внимание на обучение персонала и внедрение чего-нибудь наподобие бригадного подряда, я отбыл в Гатчину, где мне предстояли содержательные беседы на тему о том, кто и как будет плавать из Черного моря в Мраморное.
Сильно обеспокоенный султан прислал в Питер своего специального представителя для переговоров о мирном разрешении ситуации, и он уже с нетерпением увивался вокруг Гатчины – Гоша ему передал, что переговоры поручены мне. Никаких материалов на прибывшего у моих спецслужб не было, так что мне сообщили только имя – Мехмет Хусейн. Уж не дедушка ли нашего Саддама, подумал я, потому как имелось определенное сходство. Но спрашивать не стал, а предложил поделиться своими трудностями. Турок сообщил, что его повелитель озабочен слухами о грядущей смене статуса проливов.
– Ох, не о том ваш повелитель беспокоится, да пребудет над ним милость Аллаха! – возразил я. – Подумаешь, подписи на какой-то международной бумажке изменятся и слова будут чуть другие. Ну недостойно это внимания солнцеподобного султана, ибо мелочь. Но увы – далеко не все так безоблачно! У Блистательной Порты ныне слишком опасные соседи. Нижайше прошу простить за дерзость, я бы даже сказал, смертельно опасные… Одна Болгария чего стоит. Не присматривались к ее армии? И к царю, кстати, тоже не помешает – я с ним недавно встречался и могу точно сказать – шайтан его знает, что завтра придет в голову этому неверному. Вполне возможно, таки что-нибудь агрессивное, и полетят над землей прекрасной Турции неисчислимые армады болгарских бомбардировщиков. Кто их остановит? Кроме России, некому. А Черногория? Даже Англия не смогла справиться с этим подросшим хищником, а ведь у Черногории к Англии территориальных претензий нет. Но гложут меня ужасные подозрения, что к ближайшим-то соседям они очень даже есть… И наконец, ее флот. Да, в настоящее время Маслачак-паша занят на Дальнем Востоке, но ведь, между нами, там уже осталось мало чего интересного. А в личной беседе со мной, как сейчас помню, адмирал весьма восторженно отзывался о Стамбуле.
