— Вы что, очереди дожидаетесь? — заорал он на них.
Вернее, пытался заорать, но у него вырвался только хриплый шепот. Его лицо, потемневшее, покрывшееся странными пятнами, исказилось бессмысленной гримасой ярости. Он нагнулся, подобрал с земли старые обнаженные кости и швырнул в тени, ругаясь и всхлипывая, а потом снова пустился бежать — через открытое пространство, потрескивающее под ногами… Но вскоре перед Барриэром вырос холм. Барриэр споткнулся о валун, ударился о каменный выступ между ползучими растениями и упал. Тело его конвульсивно вздрогнуло — и затихло…
Он глядел на луну. Луна была красная и маленькая, но очень близкая. На ней виднелись горы и впадины, В рельефе Барриэру виделись картины: лицо, съежившийся кролик. Горели звезды. Он не знал их. Немного спустя взошла другая луна — побольше, бледно-эеленая. Он попытался рассмотреть картинки на ее поверхности.
Кто-то застонал рядом.
Слабое любопытство заставило Барриэра повернуть голову. Он увидел человека — тот лежал скорчившись, прижав колени к груди, руки сомкнулись у него над головой. Барриэру показалось, что человек знаком ему.
Он тщательно изучал видимую часть лица. Конечно, он его знает, это же юный Хаббард, который искал людей…
Барриэр вскочил. Он покрылся холодным потом, тело его задрожало, выпрямляясь при лунном свете. Он прислушался к себе, ища внутри знакомую боль, моля о том, чтобы ее не найти. Она исчезла. Тень ушла из него. Барриэр ухватился за Хаббарда и увидел, что неестественная бледность сошла с его лица. Он потряс Хаббарда и прикрикнул на него, потом заметил других людей, валявшихся на земле — два, три, четыре человека. Он перебегал от одного к другому, и они смотрели на него пустыми испуганными глазами. Среди них не было ни Шмидта, ни Морриса.
Шестеро. Шестеро живых из восьми. И тени ушли из их тел.
Одно короткое мгновение он надеялся. Потом поглядел через поле, туда, где лежали кости, и уловил скопление темных движущихся пятен, скачущих среди острых ребер и россыпи берцовых костей. Стало почти смешно — а он-то лелеял надежду! Он вернулся к Хаббарду.
— Как вы сюда попали? — спрашивал он, хлопая того по щекам.
— Не знаю… Просто… я бежал, — Хаббард вздрогнул. — О господи! Барриэр! Эта штука во мне, прямо как дым сквозь кусты, душит и такая холодная…
Барриэр отвесил ему новый шлепок.
— Где Шмидт и Моррис?
— Не знаю.
Барриэр пошел поднимать остальных. Никто не знал, как здесь очутился. Никто не знал, что произошло со Шмидтом и Моррисом, но Эйкен сказал:
— Я видел Шмидта. Я пробежал мимо него: он лежал на земле. То есть мне показалось, что это Шмидт. При нем был ящичек для коллекций. Шмидт был мертв. О да, никаких сомнений не может быть, он умер.
Эйкен внезапно отвернулся и напрягся изо всех сил, сдерживая рвоту, Барриэр медленно произнес:
— Значит, двоих они убили, а остальных завели сюда. Думаю, они захотят закончить работу. Вот оно как. У нас нет сообщения с кораблем, а Кендалл до утра не поймет за нами. И если мы будем еще живы к тому времени, и если Кендаллу случится нас найти — как вы думаете, что будет тогда? — Он поглядел в сторону теней.
Никто не отвечал.
— Интересно, — сказал Барриэр после паузы, — может, их отгонит костер?
Все уставились на него. Потом кинулись собирать сухие стебли, траву — все, что горит. Разожгли костры — вокруг долинки, в которую их загнали. Затаив дыхание, ждали с надеждой.
Тени подкрались к пламени. Потом, словно обрадовавшись, начали порхать вокруг костра, резво перепрыгивая через пламя и проходя сквозь него; казалось, они играют в пятнашки среди столбов дыма.
Хаббард заплакал.
Из леса выползал туман. Маленькая красная луна мерцала, а большая бледно-зеленая светила ровным призрачным светом. Горели низкие костры, и тени плясали вокруг них.
— Можно подумать, они такие славные, да? — зло сказал Барриэр. — Вроде бы резвятся.
Пламя умирало, оставляя кучки золы. Тени, скользя, то приближались к людям, то вновь уходили к остаткам костров. Кэффи прошептал:
— По-моему, они за нами гоняются.
Увядший цветок все еще торчал у него в петлице.
Тени нервно кидались к людям, потом назад, к пылающим красным углям. Расплывчатые лапы тумана тянулись к людям, клубясь среди развалин, заслоняя оставшуюся луну. Темнело, и тени двигались все быстрее и увереннее.
